Сестры озерных вод

Олег вытянул ноги, отдернул задравшуюся рубаху, мельком порадовался, что штаны остались сухими, и от этого ему стало еще гаже. Ладно уж родиться не тем сыном, но уж и мужчиной не стать! Слезы кипели в горле, но Лежка не позволил им пролиться. Он шумно задышал, заозирался, вспоминая, куда, собственно, шел. А потом услышал ее — пришлую девку, стонущую в траве. Девку, брошенную к ногам зверя. Девку, которую Демьян даже не заметил, точно так же, как и брата своего. Слишком мелкие, слишком незначимые были они в глазах Хозяина.

Теперь горло сжимал не страх. В Олеге зрело что-то, не изведанное прежде. Чувство, от которого грудь начинало распирать раскаленным паром, и пар этот заволакивал глаза — не разглядеть ничего кругом. Злость пришла из ниоткуда, спасая Лежку от унижения, и было в ней что-то упоительно прекрасное, что-то, наполняющее новой, яростной силой.

Олег вскочил на ноги и поспешил к стонущей в траве. С каждым шагом он выгонял из себя испуганного зверька, надеясь, что на место его придет зверь другой, зверь, способный одержать победу над всеми. И над самим Лежкой.

— Потерпи, потерпи… — все повторял и повторял он, склонившись над девкой.

По ее лицу разлилась свежая синева. Руки почти не дрожали, когда Лежка прикоснулся к впалой щеке, заставляя себя смотреть, чтобы навек запомнить, что сделал с беззащитным тот, кто должен был защищать всякого, ступившего под сень леса.

О стоявшей в зарослях орешника тетке Лежка просто не думал. Весь он был там, в лиловом синяке, расползавшемся по нежной коже пришлой девки.

«Нет, не девки, — одернул себя он. — Ты помнишь ее имя. Как лес — Олеся. Леся. Брат твой обидел лес».

Эта мысль оказалась такой ясной, такой острой, что сумела вмиг перерезать прочные нити, по привычке связывающие братьев силой рода. И когда глаза Олеси распахнулись — вначале задрожали ресницы, потом потянулись наверх, но опали, набрались силы и наконец поднялись, — Олег был готов к тому, что увидит. Леся была лесом. Прозрачным, хрустальным светом меж голых стволов. Лежка помнил чащу такой — на рассвете, когда сходят снега, оголяя ноздреватую, влажную землю, а деревья сонно хлопают ресницами-ветками — прямо как Олеся, медленно приходящая в себя.

— Тихо-тихо, — успокоил ее Олег, хотя она и не выглядела испуганной. — Он ушел, ты теперь в безопасности…

Ее взгляд растерянно скользнул в сторону, потом в другую, и остановился, вцепившись в Лежку.

— Где? — только и спросила она.

— Ушел в дом, он не вернется. Не бойся.

Леся позволила себя усадить, обвела встревоженным взглядом орешник и застыла, всматриваясь во что-то, сокрытое там. И Лежка вспомнил, что на поляне они не одни. Из зарослей на них смотрели черные глаза третьей тетки.

— Листок, — чуть слышно просипела Леся. — Где листок?

Лежка огляделся. Вокруг росла густая трава. Отсюда редко выходили к лесу, вот и вытянулась она, разрослась. Но до орешника было далековато, ни одного листика не видать.

— Листик! — Леся потерла лоб, будто подбирала другое слово. — Деревяшка! Пластинка! Степа на таких листки резал. Где?

Брат и правда любил копаться с деревом, целые вечера просиживал — тихий, увлеченный, — но откуда знать об этом пришлой девке? Лежка непонимающе уставился на нее, но та досадливо дернула плечом.

— Где?

— В доме, наверное. — Растерянный ответ повис в воздухе. — Там их целый сундук.

— Да лес вас дери! — донесся из чащи сдавленный голос. — Подойди ближе, мальчик!

Лежка судорожно сжал руку Леси, потянул на себя.

— Не слушай, — горячо зашептал он прямо в маленькое розовое ушко, такое трогательное, что у него даже в горле запершило. — Это тварь болотная пришла, нельзя с ней говорить…

— Да отпусти ты! — Леся дернулась, высвобождая ладонь, поднялась на ноги и зашагала к орешнику.

— Не ходи! Она же… — Олег смотрел на нее, уходящую, снизу вверх.

— Мертвая? — Девка бросила быстрый взгляд из-за плеча. — И что с того?

Больше она не оборачивалась, шагала вперед, чуть прихрамывая, а Лежка оставался сидеть на холодной земле. Трусливый хорек. Гнилая ворона. Он рывком поднялся на ноги, страх смешался со злостью, придал сил.

— Где листок? — требовательно спросила Леся, стоило ей подойти к границе поляны. — Где он?

— Сама же видела — зверь забрал. — Голос из чащи звучал приглушенно. — Это ты должна была принести его мне…

— Я принесла! Этот… — Девка поискала слово, но не нашла. — Зверь… Отобрал его на твоих глазах! Почему? Почему ты ничего не сделала?