Сестры Шанель

– В наших сердцах мы повенчаны, – сказала Эдриенн, сообщив мне печальную новость о том, что им с Морисом пришлось снять квартиру в тихом районе Виши. – Его родители пригрозили лишением наследства, если он не отступится от меня. Но он говорит, что его это не волнует и он все равно хочет на мне жениться. Он практически настаивает. Но я отказалась. Я не стану его женой без благословения его родителей. Мы с тобой знаем, каково это – быть бедными, Нинетт, каково это – не иметь ничего за душой. Морис даже не представляет! Он понятия не имеет, что это такое, что это может в конце концов погубить нас. Я стану бояться, что в итоге он обвинит меня, поэтому буду жить в постоянном страхе. Ума не приложу, что делать!

Она смирилась со своим положением, ее сердце было уязвлено, но не разбито. Свет внутри нее слегка потускнел, сменившись чем-то другим. Возможно, принятием. Они сдались.

Мод уже упаковала свои вещи и собиралась вернуться в Совиньи. Она обмолвилась, что я должна буду приехать к ней весной, но при этом не смотрела мне в глаза. Мы все знали правду. Если она не может выдать замуж Эдриенн, у нее нет никаких шансов со мной.

Я всегда думала, что тетя мечтает о замужестве. Но оказалось, для нее важнее любовь.

Что теперь будет со мной?

Мне было уже двадцать два. Я тоже хотела любви, но в законном браке. Если бы я удачно вышла замуж, то, может быть, мы все оказались бы в выигрыше. Это компенсировало бы то, что Габриэль не стала певицей, а родители Мориса не приняли Эдриенн. Мне так казалось. Но в данный момент мне больше всего хотелось убежать из Виши, от Дельфины, Софи и Алена, которые будут злорадствовать, если узнают, как все обернулось. Я прожила здесь четыре года, достаточно долго, чтобы понять: город, который я когда-то считала большим, на самом деле оказался крошечным и я никогда не найду в нем счастье, которое ищу.

Тебе, Антуанетта Шанель, повезет, если ты выйдешь замуж за сына бакалейщика.

И я написала Габриэль.

Хочу тебе помочь. Я знаю все, что нужно знать о продаже головных уборов. Могу переехать в Париж и стать твоим ассистентом.

Я ожидала, что она снова скажет, что это не настоящий магазин, что она проводит большую часть своего времени на прослушиваниях или с человеком по имени Бой Кейпел. Вместо этого в конце декабря пришла телеграмма. Шляпный магазин Габриэль, который не был шляпным магазином, завалили заказами, и она не успевала.

«Приезжай, – телеграфировала она. – Ты мне нужна».

Я попрощалась с Жирарами, обняла и поцеловала Эдриенн и уже на следующий день села в поезд, идущий в Париж.

Elegantes

Париж – Довиль – Биарриц

1910–1919

ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Париж!

О, это был не город! Это была дама, самая роскошная из всех elegante, мерцающая и сверкающая, одетая в платье, сплетенное из золота. Ровные и величественные проспекты – будто длинные изящные ножки. Деревья с узловатыми ветвями, стоявшие стройными рядами, казались ее благородными стражами. Улицы кипели жизнью, кафе, пивные, экипажи, автомобили, люди – молодые, старые, богатые, бедные…

Не просто люди. Парижане! И теперь я была одной из них.

Я хотела увидеть все, о чем читала в журналах. «Мулен Руж». Булонский лес. «Фоли-Бержер». Елисейские Поля.

Но Габриэль, встретившая меня на вокзале, заявила, что на это нет времени.

– Кто бы мог подумать, что столько народу заинтересуется моими шляпами? Мне нужно выполнить немыслимое количество заказов. Я не успеваю!

Она наняла такси, чтобы доехать до бульвара Малешерб. Это была тихая улица с рядом красивых зданий, на первом этаже одного из которых и размещалась «берлога» Этьена. Место, где он останавливался, бывая в Париже, место для свиданий и удовольствий.

Попав внутрь, я попыталась найти ключ к разгадке мужского разума, изучая слегка пахнущее сигарным дымом логово Этьена – некогда тайное, а нынче превращенное в салон для демонстрации дамских шляпок. Гостиная, обшитая темными панелями, на которых висели написанные маслом картины, сплошь изображающие всадников; коробки из-под сигар; книги в кожаных переплетах… Теперь это «холостяцкое гнездышко» было заставлено украшенными перьями, истинно женственными творениями моей сестры и больше походило на слегка запутавшееся дамское собрание.

Габриэль показала мне остальную часть дома. Здесь все было современным и немного волшебным. Тепло было газовое, освещение электрическое, а еще телефон и водопровод. Я нажала кнопку на унитазе, и вуаля, струи чистой воды хлынули внутрь. Золотые часы, подключенные к пневматической системе Парижа и не требующие завода, стояли на каминной полке.

– Ты будешь спать здесь. – Габриэль похлопала по удобной кровати в задней комнате, предназначенной для прислуги, но выглядевшей лучше, чем любое место, где я когда-либо жила.

– А где спишь ты? – не удержалась я от вопроса. – Полагаю, в комнате Этьена?

Озорная улыбка осветила ее лицо.

– Я ночую у Боя. Он живет чуть дальше по этой же улице.

Ну разумеется.

– А Этьен знает?