Сестры Шанель

Виктрола[44] играла бойкую песенку, и мои ноги постукивали в такт. Лились напитки, летали пробки, янтарная жидкость искрилась в хрустальных бокалах, повсюду стояли смех и гомон. Теперь барон Анри засунул под рубашку подушку и стоял под руку с Габриэль, которая исчезла и вернулась, переодевшись мужчиной. У Леона под платьем тоже была подушка, а Сюзанна надвинула на свою красивую головку мужскую шляпу. Моя сестра руководила ими в постановке непристойной версии «Будены и Бутоны».

Все это было так странно. Жокей, наклонившись слишком близко и указывая на мой бокал, прошептал, что он сделан по форме слепка с левой груди Марии-Антуанетты, его откровенный взгляд скользнул вниз по моему собственному декольте. Когда он предложил мне еще шампанского, я заколебалась. Перед глазами уже расплывались кольца света, похожие на ореолы. В позолоченном зеркале над каминной полкой мелькнуло отражение – фальшивая улыбка, ошеломленное выражение. Это было мое лицо, раскрасневшееся, взвинченное, растерянное.

Я взглянула на Лучо, надеясь, что его присутствие поможет мне успокоиться. Он небрежно прислонился к книжному шкафу и беседовал с Этьеном, по-видимому, о лошадях. Если бы его глаза сейчас встретились с моими, я не отвела бы взгляда. Мир перевернулся с ног на голову. Из-за шампанского или из-за Лучо? Мне хотелось только одного – быть с ним. Что я раньше считала важным? Сберечь репутацию. Но важно ли это? А что я не считала важным? Страсть, мгновение. Возможно, как раз это важнее?

У меня закружилась голова.

Мне нужен был воздух.

Я извинилась и, протиснувшись мимо жокея, двинулась по длинному коридору к комнате с французскими дверями, выходившими на террасу. Там я стояла, глядя на широкую лужайку. Свежий и чистый зимний воздух сельской местности успокаивал меня. Я закрыла глаза и вдохнула его.

Я почувствовала его запах еще до того, как увидела: ментол, виски и пот. Французский жокей, должно быть, крался за мной на цыпочках. Несмотря на холод, его лицо было влажным от пота.

– Как умно с твоей стороны прийти сюда, где мы можем побыть наедине, – произнес он заплетающимся языком. – Тебе холодно? Позволь согреть тебя.

Он подошел ближе, и я попыталась вернуться в гостиную, но была загнана в угол и прижата к стене.

– Отойди от меня! – потребовала я, но он сделал еще один шаг вперед, так что мы почти соприкоснулись.

– Ты же на самом деле не хочешь, чтобы я ушел. Иначе ты не приехала бы сюда, в Руайо. – Он попытался поцеловать меня, и я с отвращением отвернулась – как раз вовремя, чтобы увидеть Лучо.

– Убирайся отсюда, идиот! – рявкнул Лучо.

Жокей, казалось, хотел возразить, пошатываясь на неуверенных ногах, но потом передумал и исчез.

– С вами все в порядке? – спросил Лучо. – Я видел, как он пошел за вами.

Меня трясло.

– Не знаю.

Он подвел меня к ближайшей скамейке.

– Вот. – Он снял свой пиджак и накинул мне на плечи.

Лаванда и бергамот – запах его носового платка, теперь я знала, что это запах Лучо, – наполнили воздух.

Он посмотрел в сторону конюшен на ближайшем холме.

– Слышите? – Лучо слегка подался вперед.

Я покачала головой, не совсем понимая, что он имеет в виду.

Он улыбнулся:

– Лошади. Послушайте. В стойлах никогда не бывает тихо. Они суетятся, стучат в стены, ржут, словно переговариваются, замышляют.

– Что замышляют?

– Побег. Хотят выбраться из коробок, в которых они живут, и освободиться.

У меня замерло сердце. Я вспомнила слова Этьена о том, что, женившись, Лучо оказался в ловушке, с которой ничего не мог поделать.

Он откинулся на спинку скамейки и повернулся ко мне.

– Почему вы здесь?

– Просто хотела подышать свежим воздухом…

– Я имею в виду Руайо. Вам здесь не место. Даже Этьен сказал… – Он заколебался.

– Чтобы меня не трогали?

– Да.

– Приехала повидаться с сестрой, вот и все. – Сначала я хотела остановиться на этом, но потом решила, что он должен узнать правду обо мне. Он открыл дверь, и я не хотела, чтобы она закрылась, во всяком случае пока. – Иногда мне кажется, что я потеряю всех, кого люблю. Они исчезнут где-то вдалеке и я больше никогда их не увижу.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Я думал, что вы, наоборот, притягиваете к себе людей, – проговорил он. – И у них вовсе не возникает желания исчезать вдалеке от вас.

Мне очень хотелось подойти к нему вплотную, откинуть назад непослушную прядь блестящих черных волос, упавшую на его гладкий лоб. Между нами было всего несколько сантиметров – и такое огромное расстояние…

Вместо этого я встала. Мне пришлось это сделать, иначе я действительно откинула бы назад эти волосы.

– Спасибо, – пробормотала я.

– За что?

– За то, что спасли меня.

Он настоятельно предложил проводить меня в мою комнату, чтобы убедиться, что подвыпивший жокей не караулит меня за углом.

– Я попрошу Этьена отослать этого пьяницу и его дружка восвояси. Больше они вас не побеспокоят.

Мы нашли заднюю лестницу, звуки виктролы плыли мимо, на этот раз играла медленная песня. Я остановилась, положив руку на перила. Было непозволительно подниматься наверх с мужчиной.

– Не волнуйтесь, – спокойно произнес он. – Я не позволю себе ничего предосудительного.