Сестры Тьмы (СИ)

Однако с тех пор прошло несколько лет, а я все еще не сошла с ума. Насчет потери контроля над даром не стоило беспокоиться, его у меня и до этого не было. С возрастом тьма все чаще норовила вырваться из моего тела. Это жутко меня пугало, пока однажды не спасло жизнь. При нашем приюте была небольшая покосившаяся конюшня, в которой обитала одна единственная кобыла по имени Луна и конюх Малик.

Малику было за сорок, его любимым занятием была выпивка. Мы с ним почти не пересекались, но все в приюте знали, что от него ушла жена, и с тех пор он постоянно прикладывается к бутылке, проклиная весь женский род. В один из дней меня направили чистить конюшни за драку с Сильвой. Местная красавица не оценила лягушек в своей кровати и с воплями накинулась на меня. По мнению Клариссы, я должна была терпеть побои, но ни в коем случае не портить такое прекрасное лицо ее любимицы. На это самое лицо у главы было много планов, она собиралась выгодно пристроить Силь замуж, и вроде как даже подыскала денежного жениха.

Я как раз выгребала кучу навоза из дальнего угла конюшни, которая больше походила на перекошенный сарай, когда мою талию сжали чужие руки. Дернувшись, я практически заорала, тогда грязная ручища закрыла мой рот, пока вторая удерживала поперек талии.

— Тихо, сладкая, не трепыхайся, ты же не хочешь, чтобы нас услышали, — прошептал Малик, но именно этого я и хотела, поэтому стала дергаться из всех сил, лягнула его ногой в колено, он застонал и ослабил хватку. Воспользовавшись моментом, я вырвалась из его рук. Громко заржала Луна.

— Бешеная сучка! — прошипел конюх, потирая ушибленную ногу. Он был пьян, и от него невыносимо воняло.

— Не подходи, — сказала я дрожащим голосом.

— Ты мне за это ответишь, маленькая тварь. Чего кривишь рожу? Не нравлюсь? Все равно скоро раздвинешь ноги перед тем, на кого укажет Кларисса.

— Дайте мне уйти, я никому ничего не расскажу.

— Конечно, не расскажешь, — с гаденькой ухмылкой проговорил Малик и сделал резкий выпад, чтобы схватить. Я не успела увернуться, и ему удалось повалить меня. От удара об землю перехватило дыхание и перед глазами вспыхнули звезды. Малик рванул ворот моего потрепанного платья, и принялся шарить руками по груди. Я вцепилась в его рожу обеими руками и сжала, что было сил. Завопив, он отстранился и тут же размахнулся кулаком, метя в лицо. Я успела прикрыть голову, поэтому основной удар пришелся на предплечье. В груди похолодело и этот холод потек в мои руки. Я очень хорошо знала это ощущение и, наверное, впервые в жизни была этому рада.

— Что за… — Малик захрипел, не успев договорить. Я открыла глаза и со страхом взглянула на него. Из моих рук тянулись черные масляные жгуты, словно живые они обвили тело конюха и подняли его над землей. Он хрипел и пытался отодрать их от своего горла. Несколько раз его приложило о крышу. Конюшню наполнили звуки ломающихся костей, всхлипывая от страха, я отползла в угол и зажала уши. Спокойная обычно Луна будто взбесилась и сорвалась с привязи.

— Хватит, пожалуйста, хватит, — умоляла я темную часть себя. Если я не остановлю тьму, конюх умрет, и меня повесят за убийство на площади, а то и вовсе сожгут, как отступницу.

— Прекрати! — заорала я из последних сил, и тьма послушными лентами втянулась обратно в мое тело. Конюх упал и не шевелился. Меня вырвало несколько раз, казалось, еще немного и я выплюну свои внутренности, надо полагать, это очень облегчит задачу ловцам. Отодрав свое непослушное тело от земли, шатаясь, я приблизилась к телу. Из носа, ушей и глаз конюха текла кровь, руки были неестественно вывернуты. Меня снова накрыла тошнота. Луна продолжала дико ржать и метаться по конюшне. Со стороны улицы послышались шаркающие шаги сторожа, сердце упало в пятки, я метнулась в дальний угол и спряталась там. На крыше что-то хрустнуло, раздался оглушительный треск, и не выдержавшая встречи с тьмой крыша обвалилась на землю. Дальнейшее я помню смутно, так как периодически теряла сознание. Набежали люди, кто-то кричал, кажется, меня нашли нескоро.

Очнувшись на следующий день в лекарском крыле, я узнала практически все подробности произошедшего.

— Что делается, ой, что делается! — бубнила, протирая полы, помощница по хозяйству. — Это что же такое творится? Недаром собаки в деревне как с цепи сорвались. А я говорила: быть беде! А кто меня послушал? Эх…

Я лежала, замерев и почти не дыша, казалось, стоит мне пошевелиться, и весь привычный мир рухнет. Что со мной сделают за убийство? Просто повесят? Или меня ждет более изощренная смерть на применение темной магии? Достав правую руку из-под одеяла, взглянула на пальцы, они были обычного цвета, ничто не выдавало в них принадлежность убийце.

— О, ты очнулась, деточка! Как себя чувствуешь? — с сочувствием спросила Рая.

— Нормально… — выдавила из себя, не зная, что ожидать от этой обычно доброй женщины.

— Ну и досталось же тебе, милая. Болит что-нибудь? Не волнуйся, тебя вчера осмотрел местный лекарь. Кларисса специально за ним послала в город, она очень переживала.