Сеть

По комнате словно пронеслось цунами. На полу в кучу свалены вещи из шкафа, словно их готовили к массовой стирке, но в последний момент передумали, а сложить обратно не успели. Стул, на котором он сидел за компьютером, опрокинут. Монитор и клавиатура заляпаны чем-то липко-оранжевым, и Роман не сразу понял, что это фруктовый сок. На диване лежали две вазочки с остатками растаявшего мороженого. Полуоторванная занавеска, также перепачканная пятнами сладкого лакомства, болталась, словно половая тряпка на швабре. На обоях пестрели неуклюжие рисунки детских рожиц, грузовиков, домиков и еще какой-то ерунды. Рядом же бесцеремонно валялись улики – цветные маркеры, причем многие из них были без колпачков.

Оцепенелый взгляд Романа остановился на обломках моделей коллекционных самолетиков. С самого детства, начиная с семи лет, он собственноручно склеивал их, аккуратно расставляя на полке, которую специально освободил от книг. К пятнадцати годам у него был самый настоящий аэродром, и каждую из моделей Роман знал наперечет, относясь к ним как к лучшим друзьям. Когда дело касалось уборки, он сам заботливо протирал с них пыль, не подпуская к этой ответственной работе маму…

Теперь все его богатство валялось на столе и на полу, словно никому не нужный хлам. Большинство самолетиков были варварски изувечены – у многих отсутствовали крылья, у кого-то хвосты, какой-то самолет лишился пропеллера, какой-то – шасси, а у этих трех вообще разломали кабины и выковыряли летчиков…

«Их, наверное, сталкивали друг с другом в воздухе. Проверяли, какой из них крепче окажется».

Эта преисполненная болью мысль сверкнула в мозгу Романа, пока он неотрывно смотрел на останки своей коллекции. Чувство горечи быстро вытеснила ярость. И если царивший в комнате кавардак можно было бы если не простить, но хотя бы понять (ясное дело, дети все же), то разгром его коллекции, которую он с трепетом собирал столько лет, все его естество понять отказывалось наотрез. Более того, если бы сейчас ему попались эти два малолетних придурка, он с наслаждением столкнул бы их лбами. Так, как они это делали с его любимыми самолетиками… А еще лучше дать сочного пендаля отчиму – ведь это из-за него все произошло!

– Сынок, – позвала мама, и Роман обернулся, гневно сверкнув глазами.

– Извини их, – виновато произнесла она. – Они ведь маленькие…

– Ты не должна была пускать их в комнату! – крикнул парень. Его душили слезы отчаяния и глухой, неконтролируемой ненависти. – Почему вы не следили, что они тут вытворяли?!

– Ромочка…

– Где они?!

– Они все уехали домой. Вадим Сергеевич вызвал такси, – зачем-то добавила мама. – Может, твои самолеты можно починить? Вадим Сергеевич просил оставить тебе деньги. Клей купить, или еще что…

С этими словами женщина протянула Роману две купюры по тысяче рублей, и тот уставился на них, будто его просили подержать дохлую жабу.

– На хрен твоего Вадима Сергеевича, – сквозь зубы проговорил юноша. Выхватив у матери деньги, он порвал их на несколько частей и, смяв обрывки, бросил на пол. – Вот так вот!

На лбу мамы появились глубокие морщины, и она покачала головой.

– Зачем ты так, – прошептала она. – Зачем?

– Уходи, – приказал Роман, буквально вытолкнув мать из комнаты. – Я ненавижу вас!

После этого он плюхнулся на диван и, взяв в руки заляпанную мороженым вазочку, вдруг с силой швырнул ее в стену, туда, где вяло колыхалась занавеска. Ударившись об батарею, стеклянная посудина разлетелась вдребезги. В его потухшем взгляде отражался подернутый тиной пруд с застояло-черной водой.

Наконец Роман поднялся, потянувшись за стулом. Поставив его на место, он принялся бережно собирать обломки самолетиков. Сложив их на полку, парень решил поправить занавеску, но как только приблизился к окну, тут же наступил на осколок стекла. Выругавшись, Роман плюхнулся на стул. Снял носок, и им же вытер выступившую из небольшой ранки кровь.

«Сам виноват, придурок», – с тоской подумал юноша, оглядывая захламленный пол, на котором тускло поблескивали рассыпавшиеся осколки.

Вздохнув, Роман включил компьютер. В появившемся окошке набрал пароль, после чего принялся с нетерпением ждать, когда загрузятся все необходимые программы. Пока шел этот неспешный процесс, он почему-то вспомнил коленки Вики – грязные, покрытые засохшими разводами крови.

Кровь…

Наверное, это ужасно больно – вот так, на полной скорости грохнуться без «защиты» на шершавый асфальт… А если лицом?

Роман даже поморщился. Его разыгравшееся воображение мгновенно нарисовало картину – вот Вика как ни в чем ни бывало едет на роликах, ветер весело треплет ее золотистые волосы, она улыбается, вдыхая полной грудью воздух. Она ни о чем таком серьезном не думает (наверное), и ее мозг забит девчачьей ерундой вроде новых колготок, предстоящей дискотекой, или она мечтает о мальчишке из параллельного класса. Она несется по перекрестку на зеленый свет, но неожиданно на проезжую часть вылетает грузовик. Мощнейший удар, и юное тело девушки отлетает на несколько метров, как пластмассовая кукла, теперь уже сломанная и никому не нужная.

И все.