Сеть

– Не много, – тихо сказал Дельфин. – Когда я был молокососом и какие-то твари гнобили меня во дворе, их было в самый раз, не много. Когда поджигали мне штаны, а за шиворот кидали червей, их было столько, сколько нужно. Когда меня заставили жрать слякоть из лужи, их тоже было не много. И когда постоянно, раз за разом предлагали на спор сигануть с крыши – я тоже хорошо помню…

Пастор вздохнул. Он был в курсе этой неприятной страницы из жизни Дельфина, и ему не нравилось, когда тот возвращался к тем далеким событиям. Фактически выходило, что Дельфин мстил за свое искалеченное детство.

«Интересно, как с такой судьбой его вообще приняли в комсомол?» – подумал Пастор.

– Я хочу знать все детали акции, – произнес он вслух, и тон его был безапелляционным.

– Конечно, начальник, – с готовностью сказал Дельфин. – Завтра я пришлю тебе весь расклад. Надеюсь, Рой меня подстрахует? Вдруг форс-мажор какой всплывет…

Пастор кивнул, добавив:

– Мог бы не спрашивать, он все равно будет съемку вести.

– Кстати, насчет съемки. Арни тут мне мыслишку кинул. Мол, есть некие фраера за границей, которые за подобную киношку, что Рой снимает, неплохие деньги готовы башлять. Сечешь, начальник?

Пастор поморщился.

– Плохая идея. Во-первых, это может быть провокация. Пусть со мной свяжется, разберемся. Я не буду отправлять результаты наших акций кому ни попадя. А во‑вторых, Дельфин, начинай все же общаться на гражданском языке. Иногда слушать тебя просто невыносимо. Все-таки не вчера с зоны вышел. Зачем лишний раз привлекать к себе внимание воровским жаргоном? Ты ведь все равно не по понятиям живешь. Ты уж определяйся, нельзя быть чуточку беременным.

Дельфин глумливо улыбнулся и, приставив к виску ладонь, словно отдавая честь, торжественно произнес:

– Виноват, исправлюсь.

– Я вообще поражаюсь, как ты умудряешься вести диалоги с куколками, – признался Пастор. – Твои страдальческие монологи и ты в реале – несопоставимые явления. Как говорят, когнитивный диссонанс.

– Завидуешь, Пастор? – самодовольно хмыкнул Дельфин. – Открою тебе секрет, потому что это очень ясно и прозрачно, как слеза младенца. Дело в том, что, пока я чалился на зонах, у меня был доступ к местным библиотекам. Так что творчество Чехова, Достоевского и Тургенева знаю не понаслышке. И сочинять могу не хуже наших классиков…

– Что же, похвально, не ожидал. Значит, ты не только писатель, но и внимательный читатель? А ты, читатель, новостями интересуешься? – неожиданно осведомился Пастор. – Посмотри вчерашнюю статью в «Новой газете», там о нас написано. Автор выдвинул предположение, что на подростковый суицид толкают социальные сети. А в «Известиях», в свою очередь, утверждают, что в этом якобы замешаны иностранные спецслужбы.

– Не, такую шнягу не читаю, – замотал головой Дельфин. – У меня других забот по горло. У наших властей во всем проклятый Госдеп виноват. Кстати, выяснили, кто заяву на «Забытые Богом» накатал?

– Пока нет, но результаты кое-какие есть. Этим Арни занимается. Возможно, в ближайшие дни я узнаю человека, который к этому причастен.

– Вот сука, – выругался Дельфин. – Неймется же кому-то?!

Пастор сделал небольшой глоток виски и вытер губы.

– Тот, кто это сделал, действовал в рамках закона, – сказал он задумчиво. – С другой стороны, это мог быть кто-то из родителей куколок.

– Ладно, – сказал Дельфин, поднимаясь с кресла. – Сок у тебя отменный, начальник, но…

– Не начальник, – мягко поправил его Пастор. – Мы ведь договорились.

– Ну да. Пастор. Сок у тебя, как я уже сказал, вкусный, но мне пора.

– Будь аккуратен с Луной. Эта девочка особенная, – повторил на прощание хозяин дома. Кивнув, Дельфин пожал его руку и быстро вышел из комнаты.

Пастор допил остатки виски из бокала.

«Луна. Вика Елагина, – подумал он, потянувшись. – Знала бы ты, через что пришлось мне пройти, чтобы с тобой познакомиться вот таким образом…»

Рука мужчины потянулась к тумбе, расположенной под столом. Выдвинув верхний ящик, он достал пачку фотографий и разложил их перед собой веером, словно карты.

На каждой из них была изображена одна и та же женщина.

Та самая, что была на фотографии, найденной отцом Вики на лобовом стекле своей машины.

– Ну что, гаденыш, – шепотом проговорил Пастор, убирая фотографии обратно. – Продолжим нашу партию?

Улыбнувшись жуткой мертвой улыбкой, он погладил спящего кота.

Рискованный план

– Интересная история получается, – негромко проговорил Соломин, выслушав Артема. Они сидели в автомобиле Юрия. – Что ж ты мне раньше ничего не сказал?!

Павлов развел руки в стороны:

– Кто ж знал, что ты только вчера вечером из отпуска вернешься, а телефон у тебя был отключен?

– Гм, верно.

Соломин положил крупные сильные ладони на рулевое колесо.

– И что ты задумал? – спросил он.

Когда Артем вкратце рассказал другу свой план, Юрий медленно перевел взгляд на часы, а затем на своего боевого товарища.

– Артем, ты не шутишь?

– Разве я похож на шутника? И с такими вещами, Юра, не шутят! – совершенно спокойным голосом парировал Павлов.