Сеть Антимира

Под рубахой был кожаный корсет, а на нем закреплены десятки прозрачных цилиндров с железными крышками, доверху наполненные каким-то порошком, или смесью, а может сплавом. Между крышками протянулись проводки, у плеча они собирались в жгут, примотанный скотчем к руке. Он шел вдоль бицепса, локтя, запястья, и заканчивался пластмассовым кругляшом с кнопкой, закрепленным на ладони так, чтобы оставаться под длинным рукавом рубахи, но чтобы до него нетрудно было дотянуться пальцами.

– Это… – начал Пригоршня.

– Гексоген, – сказал Химик. – Гексогеновая мина. Нет, я не могу определить на взгляд, может там смесь с тротилом или что-то еще, но, по-моему… Василий, и что вы собираетесь делать?

– Взорвать Врата, – отрезал тот. – И разумею я теперь, что предстоит сделать это вместе с вами, еретиками. Не хотел вредить вам, не хотел жизни лишать, ибо не были вы ранее врагами господними. Но речи Отступника вас изменили, и теперь не вижу иного выхода. Лита, ко мне!

Девчонка подскочила, всем своим видом выражая готовность делать, что скажет новый вождь. В лисьих глазах был стальной блеск.

– Держи, – Пророк сунул ей винчестер, который она тут же наставила на троицу у вездехода. – Бди, дочка.

– Буду бдить, отец! – пискнула она.

– Тоха, и ты бди. С места не сходите и этим сходить не позволяйте. Если дернутся, стреляйте без промедленья. Этот, с разноцветными глазами, опасней всех, но он ранен. Сейчас быстро двигаться не может, а вот тварь волосатая способна сорваться с места, и глазом моргнуть не успеете. Дочка – целься в него и стреляй сразу. Солдат тоже опасен, Тоха – на него ствол наставь. Вот так. Лита, девочка… – Василий подхватил свою рубаху, накинул на плечи. – Тоха наш – правильный человек и хороший воин, но иногда бывает слаб. От состраданья человечьего может рука дрогнуть. И может он промедлить… Но ты ведь не промедлишь, девочка?

– Нет, отец, – ответила она, не отрывая взгляда от Химика. – И не дрогну.

– Молодец, – Пророк повернулся к пленникам. – В скором времени отправимся мы к Вратам и уничтожим их, навсегда оградив Землю от адского пламени.

– Так же там пирамида огромная, – сказал Пригоршня. – Она вниз уходит на километры, как ты ее собрался взорвать, идиот? Для такой громады ядерная бомба нужна.

– Чтобы взорвать разом верхушку и ключ к Вратам, – Василий кивнул на брезентовый сверток, чей край торчал из-за вездехода, – моей мины хватит. Сколько мутантского зверья мои братья перебили, сколько артефактов насобирали за годы… Шкуры, внутренности для исследований научникам, арты – все продавали, и все деньги пошли сюда, – он положил руку на грудь. – Не гексоген это, и не тротил, но смесь, которую по моему заказу сделали за Периметром. В большие деньги обошлась она, очень большие… Зато теперь силой, что здесь заключена, можно целый город с лица земного стереть. И не мина это, не взрывчатка! Меч это мой, святой меч, ударом коего порублю адские Врата в щепы!

– Ты совсем свихнулся, – вздохнул Пригоршня. – И раньше-то ненормальный был, а теперь…

– Тоха, Лита, я проверю плот, – оборвал Пророк. – Если можно его починить, поплывем на нем. Если нет, схожу к берегу, погляжу лодку. Маловата она для всех нас, однако, хочу своими глазами увидеть. Вернусь быстро. Бдите.

Василий зашагал к бревнам, и как только немного отошел, Пригоршня спросил у Тохи:

– Он что, всю дорогу это дело на себе таскал, как камикадзе какой?

– Мина в рюкзаке была, – ответил Тоха хмуро. – Бацька в подвале под тем штабом ее нацепил.

– В подвале… Парень, ты что, не видишь, что он не в себе?

– Не ругай бацьку! – Тоха переступил с ноги на ногу, и Пригоршня увидел, что ствол в его руках дрожит. – Он за нас радеет, за всех.

– Ты можешь быть самостоятельной личностью, – сказал Химик. – Тебе просто надо попытаться думать своей головой.

– Заткнись! – прикрикнула Лита. – Тоша, не слушай их, они тебя слабее хотят сделать!

Пригоршня покачал головой:

– Тоха, ты в душе и сам понимаешь, что у твоего бацьки крыша совсем уехала. В другой континуум отправилась отдыхать. Он теперь ничего не видит, ничего не слышит.

Стукнула бревно, раздались шаги, из-за вездехода показался Василий. Прошел мимо, бросив взгляд на пленников, кивнул курносому с девчонкой и ушел к берегу. Пригоршня снова заговорил:

– Вот ты в меня целишься, малец, и что дальше? Всерьез собираешься стрелять? Убьешь меня? Если я сейчас встану – выстрелишь и убьешь? – он начал подниматься.

Тоха, качнув стволом, выпустил несколько пуль ему под ноги и крикнул:

– Убью! Убью, Никита! Это небольшая жертва будет, если… если мы весь мир спасем! Бацька прав! Он всегда прав!

– Да этот зверь собирается и твоей, и нашими, и вот ее жизнью пожертвовать! Ты ее любишь, Тоха? Вижу, что влюбился. А он ее убьет.