Сетевой

Я продолжала стоять столбом, осматриваясь в туалете, как будто видела его первый раз. Долго я тут отсиживаться все равно не смогу. Держать оборону тут трудновато, а осаду и подавно. Бежать мне некуда, но и погибать от голода в собственном сортире не входило в мои планы. И вообще: мой дом — моя крепость!

Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор, готовая чуть что юркнуть обратно. Было тихо. Как мне показалось, звеняще тихо. Даже тиканье часов не нарушало этой напряженной тишины, потому что у меня дома не было тикающих часов! Я выскользнула из туалета и замерла в нерешительности, как витязь на распутье, решая, в какую из своих комнат мне сейчас безопаснее двигаться.

— Давай-давай, не боись, я тебя не трону.

— Почему?

Мне было и впрямь интересно. Ни один из прежде встреченных мной барабашек не проявлял подобного дружелюбия. Подозрительно.

— Я любопытный. Ты нет?

— Я в меру.

Я осторожно двинулась по коридору на голос. Кажется, это из гостиной.

Я сперва заглянула в зал из-за дверного проема. В меня опять ничего не швырнули, и я встала на пороге, оглядывая свое жилище, которое вот-вот могло превратиться в поле боя. Я никого не увидела. Ошиблась? Голос шел из кухни?

Вдруг вертящийся компьютерный стул развернулся ко мне, резко остановился безо всякой инерции, и я увидела его. Он сидел, слегка подавшись в мою сторону, скрестив ноги и чуть покачивая ими. Сейчас он казался мне не вполне материальным — каким-то расплывчатым и полупрозрачным. Я разглядывала его, он меня. Он явно ждал, но я не собиралась нарушать молчание. Мало ли что я ляпну, вдруг он обидится и передумает меня не трогать. Однако ему надоело играть в гляделки, он откинулся на спинку кресла, и оно стало тихонько поворачиваться вправо-влево. Я люблю так покачиваться, когда задумаюсь над текстом во время работы, но я отталкиваюсь при этом ногой. А он ничем не отталкивался. Просто покачивался туда-сюда, как будто тоже над чем-то задумался. Я заметила, что теперь стала видеть его лучше, четче, как будто надела очки.

Сейчас почему-то он не казался мне таким страшилищем. Вполне себе добродушный лохматый сказочный персонаж. Сидящий, правда, на моем стуле спиной ко моему рабочему ноутбуку.

— Да ты проходи, не стесняйся.

— Чувствуй себя как дома, — ехидно подхватила я.

— Чувствуй, чувствуй, — вальяжно разрешил он.

— А ничего, что я тут уже две недели чувствую себя как дома?

— Ничего, — снова важно покивал он своей лохматой башкой, — я-то тут подольше живу! — сообщил он, явно чем-то гордясь.

— А я тут теперь и дальше собираюсь жить! — с нажимом сказала я.

— Да живи, пожалуйста! Я тебя что, выгоняю, что ли? — возмутился он. — Что ты бычишься вообще?

Он вдруг насупился и замолк. Я ждала продолжения.

— Ну, вообще-то я должен извиниться, да. Я не хотел тебя пугать и оскорблять. Некрасиво получилось.

— Некрасиво.

— Я извинился!

— И чего ты от меня ждешь? Что я брошусь тебе на шею?

Мы снова замолчали. Чтобы заполнить паузу, да и вообще как-то сменить обстановку, я решила наконец-то занять хотя бы нормальное место в своей квартире. В конце концов, что я, гость?

И я развязной походочкой продефилировала к своему любимому креслу, на ходу размышляя, какую позу мне подобает принять. Ничего не придумав, я уселась в кресло с ногами и завернулась в любимый флисовый плед. И включила торшер, чтобы стало еще уютнее и чтобы показать, что квартира моя, и хозяйничаю тут и задаю атмосферу — я!

Теперь мы с ним были на равных, сидели друг напротив друга и продолжали играть в гляделки.

Он перестал крутить стул и снова стал каким-то размытым и нечетким. Теперь было трудно разглядеть выражение его лица.

— А где ты был все это время? — наконец-то задала я мучивший меня вопрос.

— Недалеко, — уклончиво ответил он, снова начиная покачиваться в кресле и принимая четкие очертания. В чем тут дело, я еще не вполне понимала, но уже начала догадываться.

— А почему кот тебя не видел?

— Кот? Я тоже его не видел. У тебя был кот?

— Я брала его взаймы, когда приходила выбирать квартиру.

— Наверное, я в тот момент отлучился.

— Повезло мне, — задумчиво произнесла я, — как утопленнице.

— Ты так не любишь домовых? И почему же?

— Это они меня почему-то не любят. — Прозвучало это так, как будто я жаловалась, и он это сразу понял и использовал против меня же.

— Обижают? — спросил он с притворным сочувствием.

Я не стала развивать тему. Наверняка ему известно больше моего, на что способны эти парни.

— Как же так вышло, — продолжала я гнуть свое, — что ты проявился только сейчас?

— Ну, сначала я отсутствовал. Временно. Потом я обнаружил, что ты сюда въехала.

— Прости, что не предупредила, — съехидничала я. — Ах да! Ведь если бы я знала, что ты тут обитаешь, то вообще ноги бы моей тут не было!

— Потом я присматривался к тебе, а потом не удержался и… Но зато мы все выяснили! — Он явно оправдывался, и это было хорошо. — Я правда не думал, что ты меня услышишь. Почему ты вообще меня слышишь? И видишь… Давно это у тебя?