Сетевые публикации

Все в России понимали, что залоговые аукционы — фиктивны. Недра земли, промышленность, ресурсы, формально принадлежавшие народу, были переданы частным лицам — по видимости это произошло на соревновательных началах, а деньги от аукционов якобы шли в бюджет. На деле же, коррумпированные чиновники распределяли собственность между собой и организованными преступными группировками. Обычно, когда такая реплика произносится, собеседник возмущается: а ты что, доказательства имеешь? Честно все было! Но вот, владелец собственности рассказал, что он купил ее, не имея денег, получил по договоренности, взяв в партнеры известных воров.

Это было сделано с ведома руководителей государства. Это произошло не при царе Горохе — это сделали вчера люди, которые уже перестали считать, что ограбили собственный народ. Это было фактически вторым закрепощением российского народа, сделали недавно. И даже известно каким образом и кто.

Абрамович рассказывает, что в состав акционеров компаний входили лидеры организованных преступных группировок (Антон Малевский и т. д.); он описывает, как передавал взятки в размеры миллионов долларов Березовскому, он объясняет как действовала система договоренностей между преступниками и чиновниками.

Он объяснил, как присвоил себе миллиарды — не создав ничего, не придумав ничего, не производя ничего. Его работой было умение договариваться с бандитами и администрацией, устройство корпоративных дел. И мир согласился, что такое умение договариваться и есть подлинная работа — а то, что прежде считалось работой, теперь не столь важно.

Происходящее — плевок в лицо законодательству.

Если правда, что взятки караются законом — то вот человек признался, что давал миллионные взятки наличными.

Если правда, что связь чиновников с организованной преступностью карается законом — то вот, человек признался, что обеспечивал связи организованной преступности с правительственными чиновниками.

Если правда, что вопрос легитимности капитала важен, — то вот, человек на суде показал, что аукционы, приватизация, покупка активов была фальшивой.

Если правда, что закон равен для всех — то данный человек безусловно преступник.

Вор стоит перед миром и говорит, что украл.

Чтобы не делиться, ему пришлось сказать, что все деньги вообще — ворованные.

Мир привык, что ему плюют в лицо, мир утрется. Данные преступники приняты просвещенным человечеством. На ворованные деньги куплены лучшие особняки Лондона, политики бизнесмены и художники почитают за честь посетить приемы на яхтах и открытия спонсируемых выставок. Лучшие люди Запада чокаются шампанским на вернисажах — а то, что все они пьют ворованное шампанское, их давно не интересует. И сказать по совести, никогда не интересовало.

Время от времени — когда это становится выгодным — Запад вспоминает о справедливости и устраивает охоту на диктатора, которому сорок лет перед этим пожимал руки и с кем делил барыши.

Еще вчера палатка Каддафи стояла на лужайке перед Елисейским дворцом — что, французский президент не подозревал о зловещей сущности полковника? Еще недавно Саддам был гостем — вместе с ним воевали Иран — но потом вдруг выяснилось, что Саддам — потенциальный Гитлер.

А до тех пор пока не понадобится вспомнить о морали — ворованному капиталу на Западе традиционно рады. И в Штатах, и в Европе — в банках, в акционерных обществах, в политике и в экономике — находятся миллиарды ворованных денег. Западные политики идут советниками к российским олигархам, отчетливо зная, что зарплату получают из награбленного. Они знают это прекрасно — однако работают. Из мазуриков в Лондоне стремительно делают уважаемых граждан и узников совести, а на Биеннале художники ищут покровительства бандитов и наркоторговцев. В сознании интеллигенции произошел переворот: те, кто некогда боролся с казарменной советской властью, сегодня расшаркиваются перед паханами, гнут шею перед ворами — и это прогрессивно. Обнаружилось, что владелец «Open space», прогрессивного издания — вор; и разве это подорвало веру в идеалы? Обнаружилось, что главред Сноба растратил миллионный бюджет, и никто не удивился. Жулики по-прежнему любимы обществом.

Весь мир согласился с тем, что привычные критерии труда — уступили критериям труда криминальным.

Точнее сказать так: население планеты (и обслуживающее его законодательство) — это как бы тыл. Безработица, падение производства, инфляция, беженцы, беспризорники, низкая рождаемость, высокая смертность — это все проблемы тыла. Жаловаться не годится: тыловая жизнь вообще возможна постольку, поскольку идет война. Настоящая работа происходит не на производстве — заводы банкротят и закрывают — подлинный труд идет на воровской передовой, среди хозяев жизни, там, где царит другая мораль и властвует другой закон. Мирная экономика давно подчинилась экономике военной, мы давно уже живем по законам военного времени.

А если бы было иначе — разве стоял бы вопрос, откуда взять деньги для Греции?

Да вот откуда: из ворованных Абрамовичем и Березовским.