Сети для леди

Дурацкая идея была, как сначала казалось. Чем мог помочь одиннадцатилетней девочке семнадцатилетний парень, если уж даже дорогая и престижная школа отчаялась — в полном преподавательском составе.

Помог, и еще как помог. Именно Дик Блейз быстро и точно понял, что Шерил прекрасно запоминает рассказанное ей и может пересказать это отличным литературным языком, но совершенно теряется при виде того же материала в книге или тетради. Именно Дик Блейз заподозрил у нее дислексию, а впоследствии тесты подтвердили его догадку.

Шерил вздрогнула и вернулась в реальный мир.

— Так что же, деньги для тебя не имеют значения?

— Имеют. Когда их нет.

Шерил промолчала. Дик знал, о чем говорил. Его мать умерла от рака, до последнего скрывая свою болезнь и страдания. Дик, сдав выпускные экзамены, повез ее на родину, в Ирландию, где она и скончалась, оставив сыну деньги только на собственные похороны. Всего своего богатства и благополучия Дик добился сам.

Девушка в смятении посмотрела на Дика. Он стоял у высокого окна и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Шерил знала куда. Осенью, когда деревья стоят голые, из этого окна можно было увидеть маленький домик, в котором жили Дик Блейз и его мать. Весной и летом густая зелень скрывала домик из виду.

Дик негромко спросил:

— Дом, наверное, сдается?

— Да… Дик, ты в курсе, что он не входит в состав поместья?

— Не в курсе. В бумагах на этот счет ничего не говорится.

Шерил только беспомощно пожала плечами. Сама она знала это исключительно со слов матери.

— Не понимаю, как можно было не включить его, ведь он торчит ровно посередине поместья!

— Не знаю, но это именно так.

Она изо всех сил старалась говорить как можно холоднее. Дик не замечал этого и внимательно читал бумаги.

— Что ж, возможно, из-за этого у вас и были трудности с продажей. Люди стремятся купить такие поместья, которыми могут владеть полностью.

— А кто сказал, что у нас трудности?

— Никто. Просто факты. Дом выставлен на продажу уже год назад. Ты волнуешься за тех, кто живет в домике?

— С чего вдруг?

— Да ни с чего. Просто, если ты боишься, что их выкинут на улицу, то зря — есть масса способов все уладить.

— Каких способов?

— Можно предложить им несколько вариантов для переезда или же денежную компенсацию. Лично я предпочитаю второй путь. Он как-то современнее.

Теперь Дик Блейз вел себя точно так же, как и десять лет назад — покровительственно и снисходительно. Разве что десять лет назад теплоты в его голосе было больше.

Шерил тряхнула головой, отгоняя призрак толстушки Мидди.

— Домик не продается, Дик.

— Ладно, посмотрим, что скажет твоя мать.

— Ты что, собираешься с ней беседовать?

— А почему я не должен этого делать? Назови хоть одну причину.

Он шутит. Или свихнулся. Или у него склероз. Уж одну-то причину она точно может назвать, но не станет этого делать ни за какие коврижки.

Серые глаза сузились и подозрительно заблестели.

— Ты полагаешь, что этого делать не надо?

— Ну… я думала… вы ведь расстались не лучшим образом.

— О, это да, что было то было. Как она сказала-то в тот раз? Диплом Оксфорда еще не делает сына поварихи достойным ее дочери.

Шерил опустила голову, ее щеки пылали. Она словно перенеслась в тот день, десять лет назад.

Она сама, съежившаяся за огромным обеденным столом и страстно желающая провалиться сквозь землю… Голос леди Каролины, холодный и убийственно вежливый… И, наконец, Дик, на точеных скулах которого то загорался, то гас румянец. В конце концов оскорбленная гордость взяла верх и он выбежал из дома.

Никогда в жизни мать не была в такой ярости.

Это и понятно. Никогда в жизни никто не называл леди Каролину Олди-Седжмур высокомерной и бесчувственной коровой.

Конца той сцены Шерил не видела, потому что зажмурилась. Но слышала, потому что Дик так шарахнул дверью, что зазвенели стекла. Потом пришла Алина, и скандал разразился еще пуще, но от этого Шерил уже сбежала подальше.

Она подняла голову и наткнулась на взгляд серых глаз, чуть удивленный и очень внимательный.

Щеки пылали, но Шерил взяла себя в руки и опять попыталась скрыться за холодным и деловым тоном:

— Что ж, поговори с матерью. Так, что у нас дальше? Осталась только кухня и помещения для прислуги. Будешь смотреть?

— О, нет, мисс Шерил. Эту территорию я освоил куда раньше, чем ты появилась на свет.

Дик шутил, но в голосе звучала горечь. Все равно. Шерил не будет вспоминать. Вспоминать, как Дик Блейз провел ночь совсем не с той сестрой, с которой хотел. Она закусила губу едва ли не до крови, когда он невинно осведомился:

— Не проще пройти через кухню? Я хочу осмотреть хозяйственные постройки и гараж. В свое время они были не в лучшем, но и не в худшем состоянии.

Смотреть на них Шерил предоставила Дику в одиночестве. Что бы он сейчас ни думал, она не позволит призракам прошлого ворваться в ее теперешнюю жизнь. Ей двадцать шесть лет.

Не шестнадцать!

Она вернулась в кухню и мрачно направилась к холодильнику. Апельсиновый сок — вот что необходимо Шерил Олди-Седжмур в этот жаркий во всех смыслах день.

В холодильнике сока не оказалось, зато были две бутылки белого вина, тоник и джин. Джин и тоник.