Сети кружевницы

За время, когда Инга для выхода из квартиры воспользовалась окном вместо двери, снега навалило достаточно, чтобы полностью скрыть какие-либо следы. Мысленно прикинув, куда мог спикировать злополучный паук, Иван очертил границы поисков и взялся за дело.

Спустя сорок минут энтузиазм, которого и без того было не так уж и много, сошел на нет. Сейчас Иван не отказался бы от чашечки горячего кофе, впрочем, чай тоже сгодился бы. Воображение подкинуло картину дымящейся чашки черного чая и Асиных до безобразия маленьких бутербродиков-канапушек. Иван был человеком дела, а не бесполезным мечтателем, и тут же вспомнил, что скорпион – это только часть дела, нужно еще найти следы стертой Ингой надписи на стене возле входной двери. Будь Инга дома, она непременно угостила бы Ивана чаем, поэтому не будет никакого криминала, если он воспользуется ее гостеприимством.

Конечно, логика этой мысли хромала на обе ноги, но немного согреться это обстоятельство нисколько не мешало. Неисправный домофон на двери подъезда только укрепил Ивана в правильности принятого им решения.

Выкрашенная белой водоэмульсионной краской стена возле двери квартиры, где проживала Инга, действительно выглядела так, словно ее терли металлической мочалкой для посуды. Определить степень свежести царапин невооруженным взглядом было сложно. К тому же на идеальном полу не наблюдалось и намека на известковую пыль, что могло свидетельствовать либо о достаточном количестве времени с момента образования царапин, либо о качестве уборки. Так и не придя ни к какому выводу, Иван позвонил в дверь. Выждав некоторое время, он позвонил еще раз – в квартире, как и предполагалось, стояла тишина. Иван достал набор отмычек, и после непродолжительных манипуляций раздался довольно громкий щелчок замка.

Внутри было тихо, холодно и пусто, причем не из-за того, что хозяйка находилась в больнице. Пустой была сама квартира – узкая односпальная («девичья», подумалось Ивану) кровать у стены, застеленная пестрым одеялом, сшитым из кусочков («антиквариат»), маленький стол, едва умещавший ноутбук и здоровенный принтер, два стула не первой молодости (не иначе как тоже из товарных запасов Бородина), небольшой комод, заставленный коробками с нитками, штуковина из деревянных реек с круглым валиком наверху – видно, приспособление для кружевоплетения. На валике – незаконченная работа, пришпиленная кучей булавок и обвешенная еще большей кучей коклюшек, висящих на нитках. Только теперь, при виде этого сооружения, в душе Рыбака шевельнулось нечто похожее на уважение к девушке, способной справляться с такой тонкой и сложной работой. При этом вид готовых изделий в магазине, а тем более Асиных перчаток, оставил его абсолютно равнодушным. Особенно перчатки – на его взгляд, они были абсолютно никчемными, не функциональными, не способными защитить руки ни от холода, ни от грязи, ни от повреждений. При работе лопатой, например.

Мысль о лопате напомнила Ивану, зачем он все-таки тут находится. Он немного задержался в комнате, чтобы заглянуть в ящики комода и две картонные коробки, стоявшие под кроватью. В комоде Инга хранила все те же нитки, связки коклюшек и что-то типа выкроек готовых изделий. В коробках хранились ее вещи – практичное, без всяких финтифлюшек белье, пара серых водолазок, черная синтетическая юбка. На всем лежала печать уныния, тоски и безденежья. Да, наследство Бородина Инге определенно не помешало бы. Или нет? Что, если она привыкла жить именно так, не знала другой жизни и ее вполне все устраивало?

Обстановка на кухне оказалась более благополучной. Хотя кружка имелась всего одна, чайников Иван насчитал целых два: один обыкновенный, из нержавейки, а другой электрический, навороченный, целиком стеклянный. А еще в стеклянной банке с полиэтиленовой крышкой обнаружилась куча самых разных чайных пакетиков.

Иван нажал на кнопку, чайник загорелся синим светом и зашумел. Не дожидаясь, пока вода закипит, он залил два пакетика и быстро проглотил получившийся напиток. Мысленно поблагодарив хозяйку, он набросил куртку и, не забыв лопату, с которой в коридоре натекла небольшая лужица воды, покинул квартиру.

Лучше бы он не заходил в нее. Ну никак не хотел вписываться в увиденную им спартанскую обстановку образ Инги-лианы, пьющей соки из окружающих. Сейчас она была для него тем самым незаконченным куском работы, пришпиленным к валику. Правда и ложь смешались, смотались в большой клубок с кучей торчащих ниток. Концы на любой вкус – подлиннее, покороче, – нужно только выбрать один и потянуть. Вот только инструкций не прилагается, нет гарантий, что выбранная нить приведет к истине. Она вообще может оборваться…

После чая, пусть даже не очень горячего, удар холодного воздуха, встретивший Рыбака на выходе из подъезда, показался болезненным. Он вернулся к клочку земли под окном Инги и немного расширил границы поиска. Посмотрел на часы – одиннадцать. Еще полчаса – и баста, карапузики, кончилися танцы, скорпионы улетели в теплые края.