Сети Культа

Бэстифар понимающе кивнул.

— Что ж, ваше решение на моем гостеприимстве не сказалось бы никоим образом, — с добродушной улыбкой развел руками он, чем вновь заставил Райса нахмуриться: нечто в этой самой улыбке — неуловимое, неявное — отчего-то по-настоящему пугало, хотя внешне принц не демонстрировал ни агрессии, ни злости, ни даже недовольства или простой обиды в отношении покидающих его труппу артистов.

— И все же мы не хотели стеснять вас… — повел плечами Грийр.

— Глупо было тянуть с уходом, Ваше Высочество, — чуть прищурившись, склонил голову Райс, с напускным спокойствием выдерживая взгляд аркала. — Кукловод, который вполне мог превратить нас в вечных марионеток, любезно отпустил нас и позволил самим решать свою судьбу. Стоит поспешить, пока он не передумал.

Пожиратель боли заинтересованно посмотрел на циркача. Райс сглотнул тяжелый ком, подступивший к горлу от этого пронизывающего взгляда. Пара секунд молчания, повисшего в шатре, когда никто из артистов был не в силах даже пошевелиться, казалось, растянулась на несколько застывших вечностей, и, лишь когда Бэстифар, наконец, нарушил тишину, время возобновило ход.

— Знаешь, Райс, ты ведь довольно давно работаешь в моем цирке. Когда вы с братом только пришли, я успел повидать более умелых артистов, чем вы двое, однако взять в труппу решил именно вас. Знаешь, почему?

Циркач напряженно качнул головой, понимая, что не может позволить себе издать ни звука, ведь голос его — он знал — при первом же слове пронзит предательская дрожь. Аркал криво ухмыльнулся и кивнул.

— Мне пришлась по вкусу ваша с братом манера держаться. Особенно твоя. Ты всегда был смельчаком, Райс. Новатором. Бунтарем. Если честно, мне нравилось наблюдать, как именно эти твои качества толкали тебя к совершенствованию твоего мастерства. Однако эти самые качества неизменно сопровождала несокрушимая гордыня. Ты всегда чувствовал себя мастером, Райс, и тебе показалась невыносимой одна лишь мысль, что тобою во время представления будет руководить кто-то другой. Даже не так: тебе претила сама идея, что кто-то может знать лучше тебя, как сделать представление зрелищнее и насыщеннее. Это жадность и самовлюбленность, мой дорогой друг, и эти качества ты привил всем тем, кто уходит с тобой.

Циркач едва заметно побледнел и напрягся сильнее прежнего.

— Ваше Высочество, я чувствую себя весьма глупо, — нервно усмехнулся он. — Я понимаю все слова, которые вы произносите, но, мне кажется, не слышу, что именно хотите ими сказать.

Бэстифар улыбнулся: реакция артиста, похоже, была именно той, на которую он надеялся. Или рассчитывал — трудно было судить наверняка.

— Ты всегда умел подобрать наиболее точную формулировку, — кивнул принц. — Это также было одним из моих любимых качеств в тебе. Я хочу сказать, что мне горько расставаться со столь ценными людьми…

— Ваше Высочество, при всем нашем почтении, — покачал головой Райс, — о том, чтобы работать в цирке под контролем данталли, для нас не может быть и речи.

— Я знаю, знаю, — примирительно приподнял руку аркал. — Я вовсе не собирался просить вас остаться. Напротив: теперь я и сам считаю, что это невозможно.

Райс недоверчиво изогнул брови, беспомощно обведя глазами своих друзей, однако ни в ком из них не нашел подсказки, как реагировать на слова принца.

— Вы всецело продемонстрировали, насколько вам претит идея работать под контролем данталли. Даже если бы вы решились остаться теперь, я не сумел бы принять вас обратно: Мальстен счел бы такую работу недобровольной, а я бы каждый раз думал о том, сбежите вы после очередного представления под покровом ночи или нет. Знаете ли, мне не нравится занимать свое время подобными размышлениями, особенно с завидной периодичностью.

Райс прерывисто вздохнул: предчувствие, что ждать от пожирателя боли не следует ничего хорошего, еще отчетливее застучало в его висках.

— Но переживать вам не придется, — многозначительно кивнул он, напомнив, — мы ведь уходим.

— Верно, — аркал нарочито задумчиво поджал губы, тут же вновь растянув их в улыбке — на этот раз невеселой. — Но здесь у нас возникает другая проблема, друзья. И она касается не только вас.

Выждав несколько мгновений, Бэстифар, задумчиво соединив подушечки пальцев, принялся неспешно расхаживать по шатру из стороны в сторону.

— Скорее, эта проблема касается нашего кукловода. Мальстена. Видите ли, иногда он проявляет жесткость там, где надо проявить милосердие, и наоборот: недавно он собирался лишить жизни сильно насолившего ему человека, и я этому помешал, потому что с той смертью могло быть сопряжено много проблем. Сегодня же он проявил милосердие и позволил вам уйти из цирка, а ведь за этим также неизбежно последует множество неприятностей. Слухи, которые вы можете распространить, к примеру, за границами Грата или даже за границами Малагории, могут существенно навредить моему дорогому другу, а этого мне допустить никак нельзя. К тому же я хотел, чтобы о работе нашего художника знала труппа, но не вся Арреда.