Сети сатаны

– Думаю, девяносто или около того. Война между Англией и Францией лет сорок уж как закончилась. – Он тяжело поднялся. – Пожалуй, на сегодня хватит, мне бы хотелось еще написать несколько строк на греческом. Вообще-то я рассказал тебе все это лишь затем, чтобы ты прекратил искать ответы там, где и вопросов-то, в сущности, нет. Не растрачивай свой ум и честолюбие на малозначимые материи. Сосредоточься на существенном.

Иоганн нерешительно кивнул.

– Кажется… я понял. Спасибо вам.

– Что ж, ладно. А, вот еще что… – Цельтис вдруг повернулся и порылся в сундуке. – Мой друг Йодокус просил подыскать для тебя зеркало. У мастера-стекольщика как раз оставались куски…

В руках у него оказалось зеркало величиной с тарелку. Пламя заиграло бликами на его гладкой поверхности.

– В общем-то, небольшой кусок, но все же это зеркало. Созданное человеческими руками, результат долгих исканий и кропотливого труда. Вполне осязаемая вещь и никакой не вымысел. – Цельтис вручил зеркало Иоганну. – Пообещай за это, что забудешь о Жиле де Ре.

– Я… обещаю.

Юноша с благодарностью взял зеркало. Он посмотрел в него и увидел свое лицо, искаженное, словно разделенное на части и заново составленное. Иоганн попытался улыбнуться, но в отражении улыбка показалась какой-то кривой.

Как будто принадлежала не ему, а Тонио.

Или человеку по имени Жиль де Ре.

* * *

Когда Иоганн ушел, Конрад Цельтис еще долго сидел перед камином и смотрел в огонь. Проклятый холод! Никак не выгнать его из старых костей, даже летом. Холод угнездился в теле и медленно пожирал его изнутри.

Как ненависть и злоба пожирают человека, пока не останется одна оболочка.

Ученый потер морщинистые, разбитые подагрой руки. Он не все рассказал этому юному многообещающему студенту. Некоторые подробности были столь ужасны и омерзительны, что при одной мысли об этом становилось дурно. На что только ни годились, к примеру, детская кожа или глаза…

Другие подробности казались и вовсе невероятными. Подобно зловонным испарениям, они проникали в рассказы простых людей. Что из этого истина, а что – простой вымысел? Некоторые истории внушали такой ужас, что предавать их огласке было бы чистым безумием. Сложно было представить, как отреагировали бы люди, если б узнали обо всем.

Зверь близок…

Уже долгие годы Конрад Цельтис изучал историю Жиля де Ре. Наткнулся на его имя в старых хрониках и углубил поиски. С течением лет простой интерес перерос в настоящую манию. И Цельтис опасался, что эта мания захлестнет и любознательного студента, еще не готового к знанию такого рода.

Поэтому он утаил от него некоторые существенные детали. Все они содержались в книге, куда Цельтис вносил все, что удавалось выяснить. Он бывал в Париже и Орлеане, объехал графства вдоль Луары, беседовал со стариками. В замках Шамтосе, Мишекуль и Тиффож обнаружились жуткие подробности.

Особенно в Тиффоже…

Конрад Цельтис закрыл глаза и попытался прогнать воспоминания. Одна за другой детали складывались в жуткую куртину. Он все тщательно записывал. Когда книга была готова, Цельтис поместил ее под замок, словно мог таким образом отгородиться от истины.

И вот является этот студент, этот Фауст, и спрашивает его о Жиле де Ре… Казалось, своим вопросом юноша пробудил дремавшее зло.

Откуда он узнал про это имя?

Цельтис решил, что собранные им знания слишком опасны, чтобы держать их под обложкой. Если книга попадет не в те руки, мир погрузится в хаос.

Ученый поднялся и решительно шагнул к сундуку, открыл его и взял в руки небольшую потрепанную книгу. Записанные трясущейся рукой, некоторые строки теперь едва ли можно было разобрать. В последний раз он пролистал страницы, и его пробрала дрожь.

Проклятый холод…

Он захлопнул книгу и швырнул в камин. Пламя жадно пожирало страницы, одну за другой, пока не остался один лишь пепел. В последнюю очередь сгорела обложка.

И вся правда о Жиле де Ре обратилась в дым.

* * *

Когда Валентин на следующий день увидел зеркало, удивлению его не было предела.

– Цельтис отдал тебе его по просьбе Галлуса? – спросил он в недоумении. – Значит, не в таком уж ты безнадежном положении, как я предполагал… О чем же вы говорили с ним?

– Ну, я попросил у него прощения за свою выходку, и еще мы поболтали о Платоне и греческих трагедиях, только и всего, – ответил Иоганн. – Цельтис и впрямь самый образованный из людей.

– Хм… – Валентин почесал нос. – Я все гадал, в чем же смысл того вопроса, ну, который ты задал ему в тот вечер. Про этого Жиля де Ре, помнишь? Кто это такой? Цельтис тогда здорово рассердился.

– Но буря уже миновала, – холодно ответил Иоганн.