Сети сатаны

По словам отца Антония, в глухих селениях девушки и парни постарше порой собирали такие растения и варили из них зелье, чтобы хоть на время вырваться из деревенских и семейных оков. Ведьмы тоже готовили подобные отвары, чтобы совокупляться с дьяволом. Во время так называемых шабашей они натирали свои метлы этим варевом и взмывали до самых облаков. До сих пор эти истории казались Иоганну нелепыми выдумками.

Теперь же он готов был поверить в них.

Если память не обманывала, то на поляне Тонио и Пуату призывали какое-то темное существо – возможно, самого дьявола. Вероятно, они были сатанистами, последователями Люцифера, и совершали жуткие ритуалы. А все те женщины, которые целовали его, с которыми он совокуплялся, – было ли это в действительности? И то грузное существо, что водрузилось на него в начале?

Может, это была ведьма? Или кто похуже, о ком Иоганн боялся даже подумать?

Он опустил взгляд. В промежности засохла грязь, налипли ошметки листьев. Потом опять вспомнил окровавленные тела над костром, и его замутило.

Юноша согнулся пополам, и его снова стошнило. Он отхаркивал лишь зеленую желчь, но после ему стало чуть легче. Иоганн выпрямился и огляделся. Зубы у него стучали – ему необходимо было найти какую-нибудь одежду, иначе он замерзнет насмерть. Вокруг высились темные ели, едва пропускавшие солнечный свет. Иоганн понятия не имел, в каком направлении идти. Он постоял в нерешительности и в конце концов двинулся по узкой звериной тропе – так ему пришлось продираться хотя бы сквозь подлесок.

Словно подбитый олень, Иоганн брел по лесу. Он до сих пор опасался, что наставник его разыщет. Тонио дель Моравиа был не из тех, кто быстро сдается. Только теперь юноша обратил внимание на многочисленные ранки на теле. Поначалу он думал, что исцарапался, когда ломился сквозь заросли, но вскоре заметил на себе кровавые полосы, как от длинных ногтей. Некоторые из них переплетались в какие-то знаки, но смысл их оставался для Иоганна загадкой.

Что же, черт возьми, произошло прошлой ночью?

Страшная догадка осенила юношу. Что, если Тонио не призывал дьявола, а сам… Мысль была настолько жуткая, что Иоганн не хотел даже думать об этом.

Что, если Тонио и был дьяволом?

Он вспомнил момент, когда смех Маргариты пробился в его помутненное сознание. Маргарита спасла его, открыла ему глаза. Если б в последнюю секунду он не исторг из себя зелье, то уже никогда не сумел бы сбежать от Тонио. Возможно, сейчас он висел бы, выпотрошенный, на ветке дуба среди других несчастных, которых видел то ли в бреду, то ли наяву.

Иоганн надеялся, скорее молился, чтобы это оказалось лишь видением. Но потом на память пришли многочисленные пропавшие дети. И Мартин, его младший брат.

Маленькие тела извиваются на ветках…

Иоганн старался отогнать эту мысль прочь.

Еще примерно с час он бродил по лесу, пока не увидел над соснами тонкий столб дыма. Иоганн осторожно двинулся в ту сторону и скоро оказался на краю просеки, посреди которой стоял массивный, приземистый дом. Всюду торчали обугленные пни, трава между ними была выжжена. Чуть поодаль тлела угольная куча, и в воздухе повис едкий дым.

Иоганн притаился в покрытых инеем зарослях ежевики и немного выждал. В отдалении раздавались размеренные удары топора. Должно быть, углежог был где-то в лесу, но, судя по размерам дома, у него имелась семья.

Тихо, насколько было возможно, Иоганн подкрался поближе. Дом был сложен из толстых бревен, окна – узкие, как бойницы. Дверь оказалась лишь притворенной. Юноша осторожно приоткрыл ее, и взору его предстала опрятная комната. Внутри было еще тепло, и на столе стояла миска с остывшей кашей – вероятно, остатки завтрака. Иоганн набросился на нее, словно изголодавшийся волк. Он обеими руками зачерпывал клейкую массу и запихивал в рот, а после тщательно облизал пальцы. В этот миг над головой послышался скрип.

Иоганн замер. На верхнем этаже кто-то был. Следовало поторопиться.

Он лихорадочно огляделся и увидел возле печи сундук. Когда Иоганн поднял крышку, сердце его забилось чаще. В сундуке лежали глиняные миски, несколько деревянных ложек, медный подсвечник, но самое главное – чистые льняные рубахи и штаны, какие носили крестьяне. Нашлась даже пара деревянных башмаков. Иоганн схватил одежду и уже поспешил прочь из дома, но тут взгляд его упал на миску с молоком, поставленную в углу для кошки. Он был так голоден, что опустился на колени, приник к миске и стал жадно пить, как животное.

В это мгновение открылась дверь в соседнюю комнату и появилась пожилая женщина в чепце и фартуке. Она с разинутым ртом уставилась на Иоганна. Очевидно, в доме было куда больше народу. Женщина побледнела, потом устремила дрожащий палец на голого, сидящего на четвереньках юношу и подняла страшный визг.

– Оборотень! – вопила она. – Храни нас Господи! У нас в доме оборотень!