Сету атум

– Такое забудешь, – я ощупываю правое плечо, кривлюсь от пронзающей мозг боли, левой рукой ощущаю крепкое рукопожатие Рамиддина, сжимаю мозолистую ладонь Сан-Саныча, – вам спасибо. Дорогу – идущим!

– Идущему – дорогу! – гаркают в ответ пенсионеры, растворяясь в воздухе. Сразу становится пусто, комната обнажает отсутствие уюта, человеческого тепла. Стены отзываются глухим эхом моих шагов, под ботинками скрипит крошево бетона, мелкие осколки стекла, я иду на улицу. Теперь понятно, почему в этом мире не действует магия. Отец Серафим в нее просто не верит. Дела-а… Таких подробностей о зеркалах я не знал. Стоит хорошенько запомнить этот мир, чтобы в следующий раз попытаться вернуться сюда. Запомнить все до мельчайших подробностей.

***

Сквозь дрему возвращающегося в мир сознания доносится неприятный дребезжащий звук. Уже знаю, что это. Точнее кто. Нехотя высовываю руку из-под теплого одеяла, дотягиваюсь до прикроватной тумбочки, на которой заходится в истерике телефон: «Да, Света. Все в порядке, Света. Да, не заметил, что ты ушла. Нет, просто устал вчера. Что? Да не наркоман я! Какие кришны? Короче, зая, иди в жопу!». Зачем я опять с ней сошелся? Только время теряю. Резким движением откидываю одеяло, шиплю от острой боли, на правом плече алеет рана.

– С-с-суки, – выдыхаю. – Нет, ну не суки ли?

Уже осторожнее встаю с кровати, шаркая по полу, направляюсь в ванну, рану следует обработать.

Шумит, парует струя горячей воды, в зеркале отражается бледное уставшее лицо, правое плечо украшает бинт, бурый от крови и антисептика. Не думал, что такое вообще возможно. Сложенные ладони впечатываются в лицо, орошая бирюзовый кафельный пол каплями воды, – умываюсь. Критически оглядываю себя в зеркало. В принципе все в норме, разве что щетина да бинт… Но, это после… после. Насухо вытираюсь, шаркаю в обратном направлении – в спальню.

Утро каждого дня начинается с необходимого ритуала: фыркнул в сторону будущего дня, умылся, пошел разогревать тело, – действия эти настолько въелись в подкорку, что выполняются на автомате, без участия сознания. Впрочем, большинство наших действий выполняются на уровне подкорки.

Отодвигаю кресло в угол комнаты, для нехитрой зарядки нужно пространство. Разогрелся, растянулся, минут сорок на отработку ударов. Ударная техника никогда особо не пригождались, но в свете событий минувшей ночи… Помню во время одной из прогулок с учителем зашел разговор об искусстве вообще и боевом в частности. Я напирал, горячился, приводил доводы и, в конце концов, дошел в своих речах до того, что всякий разумный человек должен заниматься боевым искусством. Тогда мне был задан вопрос:

– А зачем ты занимаешься?

– Чтобы защитить себя и близких, – нашелся я.

– Тогда купи пистолет.

После этого мое представление о боевых искусствах несколько видоизменилось. Пистолета я, конечно, не купил, но вот упражнениям с мечом стал уделять особое внимание. С заточенной железкой на улицу не выйдешь, но если владеешь техникой, то меч с легкостью заменят и стальной прут, и бейсбольная бита, и просто палка. Битой, в отличие от пистолета, обзавелся.

Отработка закончена, вот и еще двадцать минут украдено у зачинающегося дня.

Мышцы гудят от приятного напряжения, тело исходит жаром – вот теперь, разогретому, можно и побриться. Люблю ощущать легкое напряжение мышц. Спина сразу приобретает правильную осанку, плечи расправляются. На один день ты становишься мужчиной, а не ссутулившимся бесхребетным существом.

«И зачем он меня туда отправил? Люди, конечно, хорошие, но какой от этого толк? Мало того, так еще чуть не издох», – думаю, орудуя бритвой. Наклоняюсь, подставив бритву под струю воды. Распрямившись, примеряюсь лезвием к поросшей щеке. Что-то не так. В зеркале вместо привычного скуластого лица отражается гладкий, словно вырезанный из цельного куска хрусталя, овал. Инстинктивно отпрыгиваю, пятки ощутимо бухают о стенку стиральной машинки. Машинка дребезжит, я матерюсь, накладываю на зеркало крест – так, на всякий случай.

– Вот, что крест животворящий делает! – издевательски грохочет у меня в голове голос.

– Какого хрена?

– Спасибо на добром слове. А сейчас выгляни в окошко…

– Зачем?

– Времени у меня мало, – отчего-то расстроился безликий, – просто слушай и запоминай. Бритву оставь, выгляни в окошко, затем одевайся и без промедлений иди на набережную. Там тебя ждет Борис, твой друг. Он поможет нам решить одну из задач.

– Этот идиот мне не друг, – я сержусь, вспоминая былые претензии к моему патрону. – Я тебя знаю уже второй год, я тебе верю уже второй год. Похоже, это движение одностороннее. Какие-то цели, какие-то задачи. Бегаю, мечусь, сам не знаю зачем? Ты в курсе, что меня могли убить сегодня? И ради чего, ради беседы?

– Слишком много эмоций, недопустимых для сету атум, – осекает Джйортир, хрусталь, резко потемнев, становится серым. – Все сложится в картину, но не сейчас. Не спеши, охотник, эмоциями и спешкой можно погубить все. Встреча была нужна, она была крайне необходима. Ты это поймешь, но позже. Да и погибнуть ты не мог, не сейчас. Он еще не так силен.