Сетунь

Лана шла по знакомой тропинке вдоль берега Сетуни. Наконец-то ей удалось ускользнуть. Ее не пускали, но теперь все будет хорошо. Она найдет Максима, приведет его обратно. Отобьет его у ночных хищников. Сколько же их развелось? Они блестят глазами из-под кустов, скалят зубы из нор. Но здешние силы будут хранить ее. Она покрепче сжала свой талисман – древний наконечник копья. Навстречу ей выступила чья-то фигура – наверное, хранитель этого места, догадалась она. Но никак не могла разглядеть его лица. Голос зазвучал у нее в голове – низкий, хрипловатый. Он произносил вроде бы незнакомые слова, но ей казалось, она понимала смысл. Да вот только то, что он говорил, было ужасно. Он велел ей успокоиться и больше сына не искать. Они возьмут его к себе. И ее возьмут, надо только успокоиться, перестать бороться. Все будет хорошо. Уже не будет ни больно, ни страшно, и не надо будет ни о чем волноваться. Он давно ее ждет. Он говорил что-то еще, но Ланка не понимала, слушать мешала боль в груди. Она опустилась на землю возле текущей реки. Здесь была небольшая заводь, и ей показалось, что она видит свое отражение. И она ужаснулась тому, насколько сдала за эти годы, своему беззубому рту, морщинистому лицу, седым волосам. И тихо заплакала. Слезы текли по щекам, и она чувствовала, как разглаживаются морщины. Когда она в следующий раз глянула в темную воду, увидела лицо девушки. Подняла глаза на своего загадочного собеседника – то был он, тот, кто велел ей ждать его здесь двадцать с лишним лет тому назад. И она встала, легкая, как перышко, и дала ему руку. Но что-то еще мешало, тянуло назад. Она сосредоточилась – и увидела Михаила. Надо было попрощаться с ним – ведь он столько лет мучился с ней, преданно возился, а она была ему только обузой.

Она открыла глаза в темноте, ощупала свою кровать, и на секунду ей показалось, что вот это и была единственная реальность, а тот, другой – только сон. А она всю жизнь ждала его, и испортила жизнь единственному человеку, который ее любил и спасал. Но думать об этом было слишком тяжело. И она стала думать о другом – о том, что еще нужно сделать до того, как она уйдет к мертвым, к своему настоящему мужу и к сыну. В ее воображении Максим и Матвей то и дело менялись местами.

Когда Михаил вошел к ней, он увидел ее блестящий, лихорадочный взгляд, устремленный на него. Заметил, как она осунулась, и сердце его сжалось.

– Миша, я опять хочу тебя попросить, – проговорила она спокойно, как раньше. – Когда я умру, отведи Иринку в метро. К людям.

– Да что ты такое несешь, – напустился он на нее. – Ты поправишься, все будет хорошо.

Но он сам видел, как заострился у нее нос, как она бледна, как исхудала, как странно блестят ее глаза.

– Хорошо уже не будет, Миша, – тихо произнесла она. – Спасибо тебе за все – ведь ты всю жизнь положил на меня, если б не ты, я бы не выдержала этого всего. Может, тебе без меня было бы лучше.

Михаил решительно покачал головой.

– Если б я потерял еще и тебя, я бы тоже, наверное, жить не захотел. И не говори глупостей. Я не дам тебе умереть.

Она улыбнулась ему, как маленькому.