Сеульская история любви

Руки Юнги разжались и упали вдоль туловища, и я смогла сделать шаг назад.

А он опять посмотрел мне в глаза и спросил:

- Анна… Это…

Я повернулась к сыну, но ответила его отцу:

- Это Юн Сок. Мин Юн Сок.

Шуга перевел взгляд на малыша, потом опять на меня, сглотнул, словно у него пересохло в горле:

- Подожди!.. Это что – твой сын? Нет, не так! Это МОЙ сын?..

Я молча покивала. И тогда этот суровый рэпер обошел меня и сделал несколько шагов к Юну. Присел перед ним на корточки, несколько минут они смотрели друг на друга – карие глаза и светло-бирюзовые – а потом мой кроха произнес по-русски:

- Па-па…

Юнги рухнул на колени, потом оглянулся на меня, и такая растерянность была в его взгляде:

- Что он сказал?..

А я по-корейски сказала малышу:

- Да, сынок! Это твой папа!

- Ап-па, - послушно повторил Юн. И тогда Юнги протянул руки к мальчику и внезапно охрипшим голосом сказал:

- Иди ко мне, малыш!

И тот послушно подошел и, протянув ручонку к уху мужчины, прикоснулся к небольшому колечку-серьге, заинтересовавшись блестящей штучкой.

Юнги осторожно сгреб его в объятия, поднялся на ноги и повернулся ко мне. Я так и стояла на месте, не в силах сдвинуться.

- Анна, это МОЙ сын! Мой мальчик! Почему… Почему ты мне не сказала?..

Я почувствовала, как предательский румянец ползет по щекам.

- Когда бы я сказала тебе? Сначала вы мотались по всей планете с туром, а потом ушли в армию…

- Боже!.. Сколько ему уже?

- Полтора года.

- Но это значит, что…

- Да, в самый первый раз. На мой день рождения, - ответила я, догадавшись, что он имеет в виду.

А Юнги все смотрел на малыша:

- Какой красивый! У него твои глаза…

- А разрез глаз и губы – твои.

- Сынок, я твой папа!

- Па-па, - покладисто повторил Юн.

- Как ты, говоришь, его назвала?

- Мин Юн Сок!

- Ты дала ему мое имя?!

Юнги стремительно подошел ко мне и обнял одной рукой – на другой сидел сыночек:

- Боже, Анна! Ты не перестаешь поражать меня!

Я обняла их обоих:

- Я очень люблю вас!

А Юнчик, держась одной рукой за шею отца, погладил меня по щеке маленькой ладошкой:

- Мама! – перевел взгляд на отца. – Па-па!.. Юн!..

Я увидела заблестевшие глаза Юнги – похоже, он всеми силами пытался сдержать слезы.

- Он знает меня?

- Конечно! Еще до рождения я включала ему ваши песни. Да и после – тоже. Когда он чуть подрос – я показывала сыночку ваши видео и фотографии. Юн знает, что ты – его отец!

- Спасибо, любовь моя! – проникновенно произнес мужчина. – Это лучший подарок за всю мою жизнь! Вы – лучший мой подарок!

Так мы и стояли, обнявшись, втроем посреди комнаты, и я испытывала настоящее счастье. И в самых смелых своих мечтах я не могла представить, что мы встретимся и будем вместе, и наш малыш будет обнимать нас.

Но кроха завозился, зашевелился на руках отца, и я спохватилась:

- Ох, боже мой! Ему же пора кушать. А потом купаться и спать! Посидите пока. Я быстро приготовлю ему кашку. – И я рванула на кухню, краем глаза успев заметить, то Юнги прошел к дивану, сел и посадил на колени сына. С его губ не сходила широкая улыбка.

Вскоре каша была готова, я немного остудила ее и, забрав сына, посадила его на колени и стала кормить.

Юнги сел напротив и неотрывно следил за нами. И малыш всё косил на него глазками, словно проверяя, не исчез ли тот.

Потом я сказала:

- Сейчас будем купаться, Юнчик!

Малыш заулыбался – водные процедуры он любил, так что потом из ванны его нередко приходилось вытаскивать с рёвом.

Я приготовила большое мягкое полотенце, чистую фланелевую пижамку с глазастыми разноцветными звездочками-мультяшками, пошла наполнять ванну.

Когда всё было готово для купания, мы – опять же втроем – отправились в ванную. Юнги снял свитер, оставшись в черной футболке с короткими рукавами, выгодно обрисовывающей его торс (я прямо засмотрелась, усилием воли заставив себя не глазеть на него!), и стал помогать купать ребенка.

Юн Сок играл с желтой уточкой, шлепал ладошками по воде, в результате мы все трое были мокрыми. Футболка Юнги на груди насквозь промокла, и мой взгляд поминутно притягивался к его телу. Мужественно заставив себя не думать о всяких глупостях, я взяла полотенце, растянула его в руках, а Юнги осторожно взял под мышки голенького и довольного сына и протянул мне. Вдвоем мы завернули его в полотенце, я прошла в комнату и, сев на диван, принялась вытирать малыша – тельце, мокрое личико с длинными темными ресницами и пухлыми щечками, волосики.

- Юнги, принеси, пожалуйста, пижамку, она в спальне на кровати!

Мужчина встал, прошел в спальню и вскоре вернулся с пижамой. Я убрала полотенце и быстренько переодела сына.

- Ну, вот, Юнчик, теперь нашему мальчику пора спать, - и понесла его в спальню. Шуга, как привязанный, шел за мной. Я опустила сына в кроватку:

- Сейчас принесу теплое молоко. Присмотри за ним! – и отправилась на кухню. Быстро подогрела бутылочку с молоком и принесла сыну. Юнги стоял рядом с кроваткой, а малыш сидел и цепко держался пальчиками за его большой палец.

Я напоила его молоком, поставила бутылочку на комод и, уложив ребенка на бочок, укрыла его легким, невесомым бамбуковым одеяльцем, привезенным из дома.