Севастополь

Командиры и политработники постарались донести слова доклада до каждого защитника Севастополя. Были такие окопы, в которые днем не попасть: противник, сидевший в двух сотнях метров, поливал все подступы к окопам из пулеметов и автоматов. Прорваться сквозь такой огонь не представлялось никакой возможности. Хода сообщения в те дни еще не отрыли, и к бойцам передовой линии пробирались только с наступлением темноты. Но газету надо было передать днем. Политработники нашли выход: в пустую консервную банку клали пару газет, камень для весу и швыряли через открытое пространство в свои окопы. Немцы удивленно смотрели на эту "игру" русских и ничего не понимали.

К вечеру восстановили линию, питавшую типографию, дали ток, и редакция решила выпустить на малой ротации новый вариант газеты уменьшенного формата. В этот номер вошел только доклад и отклики на него. И вот когда ротация уже отсчитывала последние тысячи тиража, а я спокойно спал после двухсуточной работы, дежурный поднял меня с постели и позвал к телефону. Грубовато-ласковый бас члена Военного Совета флота дивизионного комиссара Николая Михайловича Кулакова зарокотал в трубке.

- Ну, славно вчера и сегодня поработали! Весь фронт говорит спасибо за газету. Передай коллективу твоих молодцов благодарность от Военного Совета. А самое главное не в благодарности. Главное в том, чтобы вы еще дали тысяч этак с полсотни для городов Крыма, оккупированных фашистами. Понял, какое значение будет иметь этот доклад для русских людей там, в тылу у врага, если мы газету завтра утречком разбросаем с самолетов по всему Крыму? Сколько сможешь дать к утру на самолеты, а? Одним словом, доложишь мне точно через полчаса.

- Могу сейчас доложить: через полтора часа дам первые десять тысяч, а к четырем часам утра - все пятьдесят. Народ у нас работает с таким подъемом...

- Весь фронт работает с подъемом. Немцы, вероятно, подумали, что мы целый корпус в подкрепление получили. Слышишь, как наши корабли да батареи бьют!

С улицы доносился грохот залпов, и зеленоватые зарницы орудийных вспышек освещали бухту и тучи, нависшие над городом. Гитлеровцы пытались отвечать, но их батареи быстро подавлялись огнем нашей корабельной артиллерии.

Сон как рукой сняло. А тут снова звонки и запросы: будет ли завтра в номере опубликована речь Сталина на московском параде и отчет о параде.

Из кромешной тьмы у ворот то и дело возникают рассыльные с пакетами. Они несут в редакцию патриотические отклики на доклад и выступление Сталина на параде 7 ноября. Тут резолюции, принятые на митингах, скупые, но горячие патриотические слова, выражающие непоколебимое мужество защитников Севастополя. Словно крылья выросли у людей, силы втрое прибавилось.

Вот пишут летчики эскадрильи штурмовиков Героя Советского Союза капитана Губрия: "Мы счастливы рапортовать, что в день, когда Иосиф Виссарионович Сталин выступил с докладом, мы уничтожили штурмовками на аэродромах не меньше 25 вражеских самолетов. А сегодня ударом по колонне фашистских войск уложили более трех сотен захватчиков. Не пожалеем жизни для достижения победы. У каждого советского летчика - сердце капитана Гастелло. Каждый из нас готов повторить его подвиг. Мы обещаем нашей родной партии, что с еще большей яростью будем уничтожать и в воздухе и на земле немецких оккупантов".

Где-то в известном только штабу флота квадрате моря идет в Севастополь боевой корабль. На корабле прошли беседы по кубрикам и боевым постам. И весь личный состав подписал патриотическое письмо в газету, переданное по радио.

Десятки резолюций были получены в редакции, но поместить мы могли очень немногие. Газета выходит небольшим форматом. И снова раздаются звонки. Звонят командиры и комиссары частей, обижаются, почему не поместили в газете их отклики на доклад.

Вот опять звонит Роман Черноусое.

- Поймите, товарищ комиссар, - говорит он. - Мы в эту резолюцию вложили самые сокровенные мысли, сочиняли и редактировали ее коллективно, послали к вам своевременно, а самое главное - мы эту резолюцию подкрепили делом. Гитлеровцы, как очумелые, бегали по Каче, когда мы по этому поселку хватили фугасными.

Уверяю Черноусова, что трудно с местом, газета мала, но постараемся найти уголок и для их резолюции.

- Обязательно найдите, - не унимается Черноусое. - Нашли же для летчиков, для экипажей кораблей, а батарейцев зажимаете. Что же мы воюем хуже их, что ли?..

Хорошие разговоры с командирами и комиссарами частей! Так упорно настаивают на помещении откликов, значит эти отклики идут от самого сердца. Выступления на митингах, собраниях, беседах на кораблях и в частях и принимаемые резолюции отражали всеобщий подъем.

Командир дивизиона сторожевых катеров, известный на флоте физкультурник, после того как прослушал доклад, пришел в кают-компанию базы, обнял подошедшего комиссара и расцеловал его.