Севастополь-42. От победы к поражению

В соответствии с планом, разработанным на совещании 1.06.42 г., предполагалось, что ранним утром 7.06.42 г. перед выдвижением немецких дивизий будет проведен короткий огневой налет по позициям советских войск.

До этого, с 22.00 (6.06.42 г.) до 2.00 (7.06.42 г.) велся обычный беспокоящий огонь с немецкой стороны. Правда, советская артиллерия отвечала намного более оживленно, чем накануне. Из журнала боевых действий 306-й высшей арткомендатуры: «Около 23.25 (6.06.42) оживленный артиллерийский обстрел. Стрелял «Максим Горький» двумя стволами правой башни, 10 батарей среднего калибра, 1 легкая, 4 тяжелых батареи, 2 тяжелых отдельных орудия, среди них береговые батареи в районе ориентиров 411, 480, 577 (ориентиры пока не понятны). Выявлено 17 батарей, 14 из которых подавлены»[554].

В советской исторической литературе принято указывать, что командование СОР знало дату и район начала активных действий противника и провело короткую, но мощную артиллерийскую контрподготовку.

Как пишет в своих воспоминаниях бывший нач. штаба Приморской армии Н.И. Крылов: «На исходе суток ко мне является без вызова подполковник Потапов[555]. По лицу Василия Семеновича можно понять, что с чем-то важным.

– Взят «язык». Подтверждает, что штурм завтра утром. Подробности смогу доложить через несколько минут. Мои ребята принимают сейчас по телефону…

Пленный, захваченный разведчиками, оказался артиллерийским наблюдателем. Он сообщил, что о переходе в наступление утром 7-го объявлено официально. Но точного часа атаки и артподготовки, по его словам, не знал. На коротком совещании у командарма было решено: контрподготовку начнем в 2.55. Она оправдается, если даже противник намерен начать в 3.00»[556].

Дата начала наступления стала известна от «языка» из 132-й пд, захваченного разведкой 514-го полка и 134-го ГАП[557]. Подтверждает эту информацию и бывший командир 172-й сд И.А. Ласкин: «В ночь на 6 июня разведчики 514-го стрелкового полка под командованием лейтенанта Хитарова сумели пробраться довольно глубоко за передний край противника, выследили там и бесшумно захватили немецкого офицера. Он на допросе показал, что наступление должно начаться утром 7 июня, но приказа об этом пока нет»[558].

В журнале боевых действий немецкой 11-й армии ничего не говорится о советской артиллерийской контрподготовке[559], однако в документах низового уровня (до корпуса включительно) на некоторых участках отмечены отдельные, разновременные советские огневые налеты.

Сводя воедино данные из разных немецких документов дивизионного уровня, можно отметить, что, помимо обычного беспокоящего огня, советской артиллерией до начала немецкого наступления были произведены обстрелы трех районов. Но огневые налеты производились в разное время. Первый обстрел был осуществлен в в 22.15, затем, через час 23.15 (06.06.42 г.) по району расположения 22-й пд и Камышловскому оврагу.

После огневого налета в 23.15 был только один массированный налет по боевым порядкам немецких войск. Он был произведен в 2 часа ночи (в 3 ночи по декретному времени) по участку 132 пд. Огонь вели орудия с «Батарейного мыса»[560] и с Южной стороны[561].

Приведу для примера цитату из документов 22-й пд: «За 10 минут до назначенного времени противник открыл огонь, включая артиллерию тяжелого калибра. Огонь велся по нашим исходным позициям в районе Бельбекской долины, Камышловской балки, «балке Мельцера». Правда, противник в своих документах начинает лукавить: в утреннем донесении 22-й пд этот обстрел назван «беспокоящим».

На остальных участках советский обстрел был лишь немного активнее, чем накануне. Но артиллерийская контрподготовка была. В донесении 54-го корпуса в штаб армии дается обобщенное сообщение: «Во второй половине ночи оживленный артиллерийский огонь артиллерией различных калибров, включая береговую артиллерию с «Батарейного мыса», с южной стороны бухты…»[562]

Донесение 306-й высшей артиллерийской комендатуры: «Русская артиллерия при поддержке артиллерии самого тяжелого калибра в 2.30 открыла мощный огонь. Главный удар наносился по Бельбекской долине, «балке Мельцера», Камышловскому оврагу».

Немецкие документы не совсем стыкуются между собой, указывая разное время (2 часа ночи и 2.30 ночи). Скорее всего, советская контрподготовка представляла собой отдельные огневые налеты в 22.15, 23.15 6.06.42 г., в 2 часа и в 2.30 ночи 7.06.42 г. по различным участкам фронта и не носила характер единого массированного удара.

При разборе фотокопий документов немецкой 22-й пехотной дивизии[563] удалось обнаружить весьма любопытную подборку документов. Уже после взятия Севастополя, 07.07.42 г. противник производил расследование, пытаясь выяснить, каким образом произошла утечка информации о времени начала немецкого наступления.