Севастопольские записки

Нам некогда было любоваться красотами Южного берега. Нас беспокоило одно: не сорвалась бы какая-нибудь машина на крутых поворотах южнобережного шоссе. Только теперь я по-настоящему оценил просьбу Антипина дать отдых водителям, на которую гам, в Алуште, согласился с большой неохотою. Раньше я не бывал на Южном берегу и не знал, какие здесь дороги.

Ялгу прошли не останавливаясь, в Севастополь добрались уже затемно и расположились на окраине под открытым небом. Перед отъездом из Симферополя нам было сказано: через штаб флота найти командарма. Пока батальон устраивался, мы с Антипиным отправились на поиски штаба.

В столовой моряков, куда мы зашли в надежде встретить кого-либо из командиров штаба армии, нас угостили омлетом из яичного порошка и кофе. Моряки были гостеприимны, но ничем помочь нам не могли: никто не знал, где разместился наш штаб.

Утро оказалось удачливей: дежурный по батальону узнал, что командарм, член Военного совета и начальник оперативного отдела не доехали до Севастополя, а повернули в Балаклаву, куда уже отправились и армейские связисты, ночевавшие неподалеку от места расположения батальона.

Посоветовавшись, мы с Антипиным решили поехать к командарму сами.

Узнав о нашем прибытии, Иван Ефимович приказал нам никуда не отлучаться. Вскоре он потребовал меня к себе. У стола, кроме командарма, стояли М. Г. Кузнецов и Крылов, который был назначен начальником штаба армии. Перед ними лежала карта, которую они внимательно разглядывали.

Видимо, до моего прихода они что-то обсуждали. Я уловил лишь обрывок разговора. Говорил Петров:

— Если им удастся выйти к перекрестку дорог, то путь в горы будет открыт. Уверен, что 40-я кавалерийская полковника Кудюрова сумеет вовремя занять дорогу и перекроет путь немцам.

Увидев меня, он сказал:

— Возьмите в полку связи радиостанцию и свяжитесь с дивизиями, отходящими на Севастополь. Радиоданные имеются у связистов. Мой позывной код «Старик». Как только установите связь, немедленно доложите мне.

Из Балаклавской долины наладить связь ни с одной нашей частью не удалось. С разрешения командарма мы выехали на Мекензиевы горы, но и здесь ничего не получилось. Обеспокоенный этим, Петров вместе с командиром полка связи майором Фалиным приехал к нам. Увидев радиостанцию, выделенную мне, командарм пришел в ярость: станция имела слишком малый диапазон действия.

— Я приказал выделить ту станцию, которой пользовался при разговоре с дивизиями А вы что сделали? — резко спросил он командира полка.

— Я полагал, что она еще потребуется вам, — отвечал тот.

— Полагал, полагал… А самому невдомек, что люди там ведут бой и не знают, что делается здесь. За такие вещи судить надо…

Досталось тогда командиру полка связи да и мне тоже.

К нашему счастью, по дороге проходила радиостанция моряков. Матросы-радисты с охотой исполнили приказание Петрова, немедленно развернулись и быстро вошли в связь с 95-й дивизией. Как только зазвучал голос «Василия» (позывной код генерал-майора Воробьева), я доложил Петрову. Он надел наушники и жестом показал, чтобы и я тоже слушал.

Из доклада Воробьева я понял, что у них не все в порядке, что наши части не могли сбить немецкие заслоцы, вставшие на пути отхода, что нужно менять маршрут движения, идти восточнее, иначе пробиться не удастся.

В ответ на доклад Воробьева командарм раздраженно ответил:

— Вы все еще не можете отрешиться от своей точки зрения, высказанной на Военном совете. Позовите к аппаратуре «Трофима». («Трофим» — позывной командира 25-й Чапаевской дивизии генерал-майора Коломийца.)

Прошло несколько минут. В наушниках послышался голос Коломийца.

— Я «Трофим». Слушаю вас.

— Говорит «Старик». У «Василия» что-то не ладится. Я отстраняю его. Командование поручаю вам.

Слушаюсь.

— Двигайтесь по маршруту Керменчик — Ай-Тодор — Шули.

— Боюсь, что это не очень удачный маршрут. Разрешите действовать по обстановке.

— Согласен. Вам на месте виднее. Одного не забывайте: скорее пробивайтесь сюда.

Закончив переговоры, командарм приказал мне оставаться с радиостанцией на Мекензиевых горах, поддерживать связь с войсками и обо всем немедленно докладывать ему.

— Здесь будет наш передовой наблюдательный пункт. Назначаю вас старшим. В помощь пришлю штабных командиров, — сказал он мне и, повернувшись к командиру полка связи, добавил: — А вы установите телефонную связь.

Попрощавшись и пожелав нам успеха, Петров уехал.

Матросов-радистов, которые приютили меня в своей машине и делили со мной свой паек, беспокоило одно: не сочтут ли их дезертирами. Но я обещал через штаб армии сообщить в штаб флота и попросить объявить им благодарность.

Утром 4 ноября Антипин прислал машину, мою шинель и продукты, а вскоре один из штабных командиров — майор Харлашкин, веселый, жизнерадостный человек — привез рацию.

Поблагодарив матросов-радистов, оказавших наАм большую помощь в установлении связи с главными силами армии, отходящей через горы к Севастополю, мы отпустили их, снабдив соответствующим документом во избежание недоразумений, которые могли возникнуть в связи с их отсутствием в своей части.