Севастопольский бронепоезд

Гитлеровцы не ожидали такого натиска. И хотя они еще яростно сопротивляются, бойцы отбивают у них одну позицию за другой. Тем временем подоспели и морские пехотинцы из бригады Потапова. Они вливаются в ряды красноармейцев, и все мы ускоряем свой бег, стараясь не отстать от бронепоезда. А он уже влетает на станцию, где скопились вражеские войска. Впервые вижу свой бронепоезд со стороны. Окутанный огнем и дымом, он обрушивает на врага всю мощь своих орудий, минометов и пулеметов. Вокруг него все падает, рушится, горит.

Дерзкий налет «Железнякова» ошеломил гитлеровцев. Им и в голову не приходило, что мы рискнем ворваться в самую гущу их войск. Они по-хозяйски разместили на станции колонны танков и автомашин с военным имуществом. Даже походные кухни подвезли к обеду.

Бронепоезд вел огонь с обоих бортов, сметая и сокрушая все на своем пути. Гитлеровцы в ужасе разбегались от железной дороги, не оказывая никакого сопротивления. Они даже не успели завести танки — и их колонна так и осталась на шоссе. В тупике взорвалась огромная цистерна с горючим, и все вокруг заполыхало огнем.

Вслед за нами на станцию ворвались пехотинцы и, не задерживаясь, устремились вперед, тесня гитлеровцев к Камышловскому мосту. Утерянные ранее позиции были восстановлены.

На подступах к Камышловскому мосту железнодорожное полотно было разрушено, и бронепоезд остановился. Наш взвод, выполнив свою задачу, вернулся на бронепоезд, где все носило следы только что закончившегося боя: платформы бронеплощадок были завалены гильзами, на раскаленных орудийных стволах дымилась краска. Несмотря на резкий морозный ветер, стволы не успевали охлаждаться, и наши девушки накидывали на них мокрые одеяла и шинели…

Пользуясь коротким затишьем, железняковцы подводили итоги боя. Особенно отличились орудийные расчеты Данилича и Дроздова. Это они с нескольких выстрелов подавили артиллерийскую батарею на подступах к станции и открыли путь бронепоезду. У орудий Данилича в самый разгар боя вышел из строя замковый механизм, но комендоры не прекратили огня: вручную открывали замок и продолжали стрелять по фашистам.

Не сплоховали в бою и Лаврентий Фисун, Борис Гришко и Василий Терещенко. Когда один из танков развернулся для стрельбы по паровозу, они в упор расстреляли его из своей стомиллиметровой пушки.

Морские пехотинцы от души благодарили железняковцев. Один из командиров подошел к нашей бронеплощадке.

— Спасибо вам, дорогие товарищи, от всех наших бойцов, — волнуясь, сказал он. — Если бы не вы, трудно бы нам пришлось… Земной вам поклон…

Дав потаповцам закрепиться на новом рубеже, «Железняков» вернулся на станцию Мекензиевы горы. Здесь все носило следы всесокрушающего огня крепости на колесах: черная, опаленная земля усеяна трупами, возвышаются догорающие остовы танков и автомашин. Повсюду груды разного имущества, брошенного в панике противником.

Да, не поздоровилось фашистам!

Бой за станцию Мекензиевы горы и окрестности длился четыре часа. Это был один из самых удачных наших налетов на врага за время обороны. На это направление враг бросил более трети своих сил под Севастополем. Но не перевес в силе и технике решил победу, а сила духа, воля к победе наших советских моряков-черноморцев. И хотя на некоторых участках нашим войскам все же пришлось потесниться на 300–400 метров, эти метры были усеяны сотнями фашистских трупов.

Бронепоезд уже готовился вернуться в Цыганский тоннель, когда по бронеплощадкам разнеслась страшная весть: на станции в одном из заброшенных сараев найдены шесть изуродованных трупов наших бойцов. Комиссар Порозов распорядился: каждый член экипажа должен увидеть то, что совершили фашистские изверги.

Один за другим проходили железняковцы мимо замученных красноармейцев. Они лежали раздетые, с распоротыми животами и изуродованными лицами.

Молча, не проронив ни слова, смотрели мы на трупы наших товарищей, на злодейские дела извергов в человеческом обличье. Стиснув зубы и сжав кулаки, каждый из нас давал себе святую клятву отомстить за безвестных мучеников.

«Не забудем!», «Не простим!» — с этой мыслью возвращались мы на бронепоезд, чтобы снова отправиться в бой и люто покарать врага за все его преступления…

Глава XVI. Командирское слово

Утром следующего дня, едва мы вышли из тоннеля, сигнальщик доложил:

— В воздухе разведчик!

Прямо над нами, на значительной высоте, висела одинокая «рама» — двухфюзеляжный «фокке-вульф». Казалось, разведчик только и поджидал, когда бронепоезд появится на открытой местности. Зловеще сверкая в лучах восходящего солнца, он покружился над нами и улетел. Но долго еще в ушах стоял противный воющий звук. А через десять минут в воздухе показалась целая эскадрилья бомбардировщиков. Вступать с ними в бой было рискованно, и командир приказал вернуться в тоннель.

Поезд уже входил в укрытие, когда вокруг раздались сильные взрывы. Были сброшены бомбы крупного калибра. К счастью, никто не пострадал, лишь несколько осколков впилось в броневую обшивку хвостового паровоза.