Севастопольский бронепоезд

А песня несется и несется над притихшей бухтой, над маленькими домиками Корабельной стороны, будто возвещая всем, кто слышал ее в этот предвечерний час, что Железняков жив, что он среди нас, вместе с нами воюет против фашистских гадов, вместе с нами продолжает отстаивать родную Советскую власть.

Да так оно и было! Каждый из нас чувствовал себя железняковцем, наследником тех, кто передал нам в руки эстафету борьбы за свободу и счастье Родины. Незаметно подошел комиссар. Коротким жестом показал, чтобы продолжали песню, и сам включился в общий хор.

Сказали ребята:

Пробьемся штыками,

И десять гранат не пустяк!

Штыком и гранатой

Пробились ребята.

Остался в степи Железняк.

Окончилась песня, а звуки ее еще долго жила в нас, в наших сердцах.

Первым заговорил комиссар:

— Вот мы и открыли наш счет врагу. Начинаем оправдывать гордое имя Железнякова. Уверен, что оправдаем его сполна.

— Оправдаем, товарищ комиссар! — загудели голоса. — Гитлеровцы еще узнают силу ударов железняковцев!

Комиссар вынул папиросы, протянул пачку морякам. Всем не хватило, но одну оставили для хозяина. Петр Агафонович закурил, затянулся, потом сказал улыбаясь:

— А вечер–то у нас впереди какой! На станции интенданты готовят праздничный ужин. Девчата заждались, наверное.

Вот и Севастополь. Стоп, паровозы!

Поезд остановился, все выскочили на перрон. Обветренные, почерневшие от копоти, от порохового дыма — только глаза да зубы сверкают.

А на вокзале — шум, радостное оживление. Нас обнимают, поздравляют. Здесь и представители командования, и рабочие завода, и девушки — гости.

Разошлись по вагонам: надо привести себя в порядок. А тем временем в помещении железнодорожного ресторана шли последние приготовления к праздничному ужину. Когда мы вошли, интенданты и помогавшие им девушки — работницы завода — суетились, расставляя на столах тарелки, стаканы, раскладывая ножи и вилки. Лаврентий Фисун на эстраде наигрывал на баяне бравурные мелодии.

Когда все уселись, комиссар кивнул баянисту, и тот умолк. Интенданты разлили всем по сто граммов водки.

— Товарищи! — начал Петр Агафонович, и голос его как–то неестественно дрогнул. — Сегодня мы отмечаем годовщину Октябрьской революции в необычных условиях, в очень тяжелых условиях. Враг дошел до Севастополя. Он хотел взять его с марша, но ничего у него не вышло. Железная стойкость севастопольцев нарушила планы Гитлера, Здесь, под Севастополем, фашисты понесли огромные потери. Здесь враг, посягнувший на свободу и независимость нашей Родины, сломает себе шею…

Гром аплодисментов прервал речь комиссара. Когда аплодисменты затихли, он продолжал:

— Сегодня принял боевое крещение и наш бронепоезд. Моряки доказали, что они достойны называться севастопольцами, железняковцами. Впереди еще много трудных боев, но победа все равно будет нашей… За победу, товарищи!

После сытного флотского ужина празднество продолжалось. Лаврентий Фисун снова взял в руки баян и заиграл вальс. Раздвинув столики, моряки начали приглашать девушек на танец. И закружились под сводами вокзала пары, и забылось на какое–то время, что идет война, что завтра снова идти в бой.

Я пригласил Олю Нехлебову. Она доверчиво положила руку на мое плечо и, улыбаясь одними глазами, о чем–то задумалась. Может, вспомнила далекий уральский поселок, где жила ее мама, может, первый танец в рабочем клубе вспомнился, а может, замечталась о будущей встрече с любимым, с которым рассталась в первый день войны.

Танцевали в тот вечер долго. Польку, краковяк, флотское яблочко… И даже гопак украинский. Его лихо сплясали братья Лутченко и лейтенант Буценко. Под конец не выдержал и командир, капитан Саакян: — Давай, Фисун, лезгинку! — крикнул он.

Расходились по вагонам усталые, а на душе было легко и радостно. Верилось: с такими ребятами никакой враг не страшен. Ни при каких обстоятельствах не струсят они, не изменят долгу, не подведут.

В тот вечер мы еще не знали, что в стане фашистов уже распространяются панические слухи о неуловимом севастопольском бронепоезде. Сначала гитлеровцы считали, что по ним бьют какие–то новые батареи русских, а когда узнали, что это бронепоезд, то окрестили его «зеленым призраком».

Что ж, название меткое! Наш «Железняков» появляется неожиданно, наносит сокрушительный удар и так же внезапно исчезает.

Для врага это настоящий призрак! Призрак грядущего поражения гитлеровцев…

Глава VIII. И снова в бой

Обстановка на подступах к Севастополю несколько улучшилась. Враг остановлен. И все же фашисты продолжают штурмовать наши позиции. Идут затяжные тяжелые бои.

Командующий береговой обороной приказал нам поддерживать огнем части 8–й бригады морской пехоты. Для организации взаимодействия командир бронепоезда направил в бригаду наших представителей — Головина, Зорина и Майорова. Еще затемно командир железнодорожного взвода младший лейтенант Андреев произвел разведку пути. На линии все в порядке!

Вернулся капитан Головин. Все вопросы взаимодействия согласованы, Зорин и Майоров остались в бригаде: они будут корректировать огонь бронепоезда.