Севастопольский Дозор

– Анжела Возрожденная проделала хорошую работу по устранению вампира – но строго в рамках заданной ей задачи. Однако с силой нашего противника задача успела поменяться. В ходе операции Анжеле следовало переосмыслить уровень угрозы, насчет чего я давал четкие указания, которыми она пренебрегла. Отказалась вызвать оперативную группу, бросила раненого напарника одного, решила брать вампира самолично. В ходе захвата потерпела неудачу, разрушила Мраморный дворец – древний символ и памятник города. Вампира упокоить сумела только с моей помощью, предоставив мне сглаживать углы. При этом не воспользовалась правилом заключения союза Света и Тьмы – просто оставила мелочи на мое усмотрение. Как по мне, это недопустимое поведение для дозорной.

– Да ты что творишь? – выдавила Веда ошарашенно. – Это… что, месть такая? За то, что с тобой не осталась?!

– Тихо! – гневно повернулся Борисов, и Веда умолкла.

За ее спиной Вадим кивал мне с облегчением.

Толстяк думал недолго.

– Решение принято, – сказал он. – Анжела Возрожденная признана негодной для перевода в Ночной Дозор Санкт-Петербурга. О решении будет сообщено начальнику филиала Читы. Вопрос закрыт.

В воздухе открылся фиолетовый прямоугольник портала. Его явно вызвали извне. Дмитрий Борисов шагнул в него и исчез. Из прямоугольника напоследок дохнуло горным воздухом Тибета, и портал закрылся.

– Твою мать, ты что наделал?! – истошно завопила Веда. – Ненавижу тебя!

Сорвавшись в слезы, она с третьего раза завела «ямаху» и поехала вдаль, выписывая неровные траектории на дороге.

Я стоял на месте и смотрел ей вслед.

Прости меня, маленькая волшебница. Ты очень хорошо поработала сегодня. У тебя великое будущее. Все магические секреты рано или поздно откроются тебе. Но никакие тайны Сумрака, никакая нечисть на улицах не сравнятся с грязью, болью и заговорами крупных Дозоров – порождения того, что в нас осталось от людей. Пока ты сидишь в своей родной Чите – ты в безопасности. В Северную Пальмиру тебе еще рано. Не сейчас. Не тогда, когда за каждым твоим шагом следят серые кардиналы, готовые без зазрения совести стереть тебя в пыль во имя сиюминутного перевеса в бесконечном потоке древней холодной войны. Пока остаются живы те, кто желает тебе зла, тебе нельзя расти. Ты лишь Светлая волшебница, готовая с улыбкой на прекрасных устах взвеять знамя и еще не осознавшая, что за красоту и направление твоего знамени отвечают суровые, холодные ветра.

Наступит час, и я смогу объяснить тебе все. Ты лишь дождись момента. Я знаю, что ты сможешь. Я верю. Ты моя Ведающая.

Глава 7

Захлопнув задние двери «газели», Морозко прижался к ним лбом. Со спины он выглядел полностью опустошенным. Наверное, мне стоило сделать что-нибудь – подойти, положить руку на плечо, сказать пару слов. Но я не стал отвлекать его от горя.

– Я видела твое лицо, – сказала Веда, стоявшая у вытащенной из салона «ямахи». – Когда ты был рядом с ней. Наверное, у тебя было такое же тогда, в театре.

– Не знаю, – тихо ответил я. – Мне было не до того, как я выгляжу.

Куртку Веда сняла, завязав ее рукава на поясе. В своей оранжевой футболке она утратила облик смелой байкерши, снова став ранимой и одинокой.

– Каково это – чувствовать, что за один день ради тебя умерли четверо? – спросила она. – Наверное, хорошо, что ты Темный. Светлый развоплотился бы от такого.

– Вероятно.

Она хотела еще что-то сказать, но передумала и отошла в сторону, глядя на батарею.

Сзади меня что-то тяжело опустилось на асфальт. Морозко положил портфель Смирнова.

– Возможно, вам это еще понадобится, – сказал он без признаков Света в голосе. – Здесь все амулеты. Мне они не нужны.

– Куда ты?

– Ухожу. Мне здесь нечего делать. Дальше вы сами, без меня. Я увезу Лину в Брянск и… в общем, извини, что не оставляю вам машину.

– Все в порядке, – поспешно сказал я. – Ты молодец. Наверное, я должен извиниться, что так получилось, но…

– Ты не виноват, Темный, – сказал Морозко, посмотрев на меня так, словно впервые видел. – Но я тебя прощаю. Веда?

– А? – отозвалась волшебница, заслоняясь от солнца.

– Берегите себя. Может, свидимся когда-нибудь.

Сев в «газель», Евгений завел машину и медленно поехал прочь. Портфель Смирнова остался одиноко стоять на бетонке.

– Клумси, – позвал я. – Нам пора.

Кот не ответил. Он сидел к нам спиной, вглядываясь в горизонт, выглядя диким, неуместным для этих краев монументом. Возможно, он просто набирался Силы. Во мне самом ее было сейчас столько, что казалось, я могу поменять направления волн по всему Черному морю. Много холодной, послушной Силы – и ни единой мысли, куда ее применить.

– Куда пора? – спросила Веда. – У тебя есть идеи, что нам делать дальше?

– Собраться и решать проблему, – ответил я. – Любой другой исход будет означать, что смерть Лины останется безнаказанной.

– Почему фон Шелленберга здесь не было? Ему же был нужен Источник.

– Потому что он нашел другой, – ответил я. – В Севастополе два места Силы. Первое – тут. Второе упоминается лишь в легендах.

– А можно попытаться его поискать?