Seven Days

— Спасибо, Бенни, — кивнул Ньяти и обратился ко всем: — Друзья, сейчас наш главный враг — усталость. На нас давят со всех сторон, последние сорок восемь часов вы почти не спали. Ваша усталость бросается в глаза. Никто из нас в таком состоянии не способен мыслить здраво. Мы с бригадиром подробно все обсудили и пришли к выводу, что сегодня мы почти ничего не сможем сделать. Предлагаем вам провести час-другой дома, с родными, отдохнуть, поспать. Вернемся сюда завтра утром, скажем в шесть утра, и взглянем на все новым, свежим взглядом. В ночной смене у нас мало народу, поэтому, если сегодня стрелок снова выйдет на охоту, придется вызывать отдел ППГ… Кстати, а где Мбали?

— В Амстердаме! — прошептал кто-то.

Все расхохотались — скорее от желания сбросить напряжение, чем от неприязни.

— Уже спит, — предположил кто-то еще.

— Нам всем нужно последовать ее примеру, — сказал Ньяти. — Друзья… — Он сделал несколько шагов вперед, и голос его потеплел: — Отдыхайте! Если завтра мы сумеем раскрыть это дело, мы значительно укрепим позицию нашего командира. Давайте постараемся ради него! Прошу вас… — Последние слова прозвучали неприкрытой мольбой.

В зале воцарилась тишина.

Мбали сидела за столиком в углу большого склада и наблюдала за тем, как эксперты из Отдельной экспертно-криминалистической службы осматривают мебель Фрикки де Воса. Сбоку от них, подбоченившись, стоял раздосадованный владелец аукционной компании.

Мбали сверилась с записями. Она любила фиксировать все на бумаге. Страницы блокнота были исписаны ее бисерным почерком.

«Среда, 12 января. Слут звонит де Восу на сотовый, потому что он — бухгалтер Котко.

Суббота, 15 января. Де Вос кончает жизнь самоубийством.

Понедельник, 17 января. Миссис де Вос забирает из сейфа наличные. Компьютер/резервные диски еще в конторе.

Вторник, 18 января. Убита Ханнеке Слут.

Пятница, 21 января. Миссис де Вос обнаруживает пропажу компьютера и резервных дисков.

Понедельник, 24 января. Стрелок присылает первое электронное письмо».

Она перечла свои записи, ставя против каждой галочку. Потом дописала:

«Точно ли самоубийство? Посмотреть протокол вскрытия.

Котко убил де Воса? Почему?

Можно ли связать Котко с полицией по финансовой отчетности фонда „Исандо-Дружба“?

Кража компьютера/резервных дисков 19 или 20 февраля?»

И в самом низу — ее самая важная догадка, ключ к поиску стрелка.

Она подчеркнула последнюю фразу тройной чертой.

В половине одиннадцатого к ней подошел главный эксперт.

— Сомнения нет, — сказал он, — кто-то тщательно протер всю мебель. Никаких следов!

— Так я и думала, — сказала Мбали.

Бенни увидел, что на дисплее мигает значок пропущенного вызова; на дисплее высветилось слово «Алекса».

Он перезвонил ей, его переключили на автоответчик, и он оставил ей сообщение:

— Здравствуй, Алекса, надеюсь, все хорошо… — Он сразу сообразил, что говорить так — идиотизм. И продолжил: — Мой мобильник до утра будет включен… — Он хотел сказать, что скучал по ней или что-то вроде того. Но ему не хватило храбрости. — Ладно, пока.

Он зашел в ЦУИ за ноутбуком. Потом пришлось еще возвращаться к себе в кабинет. Там лежал отчет Фишера, который Бенни собирался прочесть дома.

На самой середине его письменного стола, чтобы он сразу заметил, лежала распечатка. Детализация телефонных разговоров с припиской Фика.

«Бенни!

Вот номера, на которые звонил Калле Этцебет. Надеюсь, пригодится.

Фани».

Он просмотрел номера. Оказывается, за последние три недели регбист-неандерталец с низким лбом и близко посаженными глазами звонил Карле не меньше шести раз за день и посылал по пятнадцать-шестнадцать эсэмэсок.

Значит, Фриц прислал ему не случайное фото с благотворительного студенческого парада, и неандерталец — в самом деле приятель его дочери!

Господи…

53

Без четверти одиннадцать.

У снайпера онемели руки, ноги и поясница. От неудобной позы затекла спина. Прежнее оживление сменилось апатией. Он несколько раз хотел все бросить и уехать. Внутренний голос подсказывал: Гриссел не приедет, там что-то случилось. Два раза он чуть не выстрелил в темноволосых водителей, отдаленно напоминающих детектива. Он слишком спешил, ему хотелось поскорее навести прицел на переднее колесо. Хорошо, что успел вовремя остановиться.

Он назначил себе крайний срок: полночь. И все, потом он уедет!