Север и Юг

После этой записки Маргарет больше не интересовалась его здоровьем. Однажды Эдит случайно пересказала ей отрывок из небольшой беседы, которую она вела с мистером Беллом во время его последнего пребывания в Лондоне. Джентльмен из Оксфорда поведал ей о своем намерении отвезти Маргарет осенью в Кадис – к ее брату и невестке. Ошеломленная Маргарет расспрашивала и переспрашивала Эдит до тех пор, пока не утомила ее. Наконец кузина заявила, что больше ничего не помнит. Мистер Белл собирался отправиться в Испанию, чтобы лично услышать рассказ Фредерика о мятеже на военном корабле. И он считал это хорошей возможностью познакомить Маргарет с женой ее брата. Он давно уже хотел взять длительный отпуск и поездить по миру, поэтому Кадис был ничем не хуже других городов. На этом рассказ Эдит заканчивался. Кузина надеялась, что Маргарет не покинет их и не омрачит тревогой ее сердце. А поскольку к тому моменту у нее не было других занятий, она заплакала и сказала, что заботится о Маргарет гораздо больше, чем та о ней. Маргарет постаралась успокоить Эдит, но при этом не предприняла никаких попыток объяснить кузине, почему этот замысел мистера Белла – очередной «воздушный замок» – так очаровал и обрадовал ее. Эдит в своем мрачном настроении считала, что любое удовольствие, полученное вдали от нее, являлось молчаливым оскорблением или, в лучшем случае, доказательством безразличия к ней. Поэтому Маргарет пришлось держать свою радость при себе и выпускать ее на свободу через единственную безопасную отдушину. Например, когда Диксон одевала ее к обеду, она спросила у служанки, не хотелось бы той съездить к Фредерику и познакомиться с его женой?

– Она ведь папистка, мисс, верно?

– Да, конечно, католичка, – ответила Маргарет, немного обескураженная таким вопросом.

– И они живут в папской стране?

– Да, в Испании.

– Тогда я должна сказать вам, что моя душа дороже мне, чем мастеру Фредерику – его собственная. Если мы отправимся в Испанию, я буду находиться в постоянном ужасе, что меня обратят в их веру.

– Я еще сама не знаю, поеду ли туда, – произнесла Маргарет. – И даже если поеду, я не такая утонченная леди, чтобы настаивать на твоей компании. Нет, добрая старая Диксон, если поездка к Фредерику состоится, ты получишь долгий отпуск и проведешь его в Англии. Хотя боюсь, что это «если» растянется на долгое время.

Диксон не понравились слова хозяйки. Во-первых, она сердилась, когда Маргарет, будучи чем-то взволнованной, называла ее «доброй старой Диксон». Она знала, что мисс Хейл обращается так ко всем людям, к которым испытывает привязанность. Но служанка всегда морщилась, когда подобные слова применялись к ней. В своем возрасте – «чуть больше пятидесяти» – Диксон считала себя женщиной в расцвете лет. Во-вторых, она сожалела, что ее ответ был принят с такой легкостью. Помимо небольшого ужаса она испытывала тайный интерес к Испании, католической инквизиции и папским мистериям. Поэтому, прокашлявшись, она решила продемонстрировать свое желание покончить с возникшим недоразумением и спросила мисс Хейл, не думает ли та, что если не встречаться с местными священниками и не входить в их церкви, то паписты вряд ли смогут обратить ее в свою веру? Ведь если заранее обо всем позаботиться, то можно избежать любой опасности. Хотя мастер Фредерик все-таки попал к ним в сети.

– Я догадываюсь, что к переходу в другую веру его подтолкнула любовь, – со вздохом ответила Маргарет.

– Наверное, вы правы, мисс, – согласилась Диксон. – Конечно, я могу уклоняться от общения с католическими священниками и избегать посещения их церквей, но любовь подкрадывается незаметно. Лучше мне действительно остаться в Англии, ведь я такая влюбчивая!

Маргарет боялась потакать своим фантазиям и много думать о поездке в Испанию, однако эти мысли отвлекли ее от настоятельного желания предоставить мистеру Торнтону необходимое объяснение. Мистер Белл, казалось, безвыездно сидел в Оксфорде и потерял интерес к своим делам в Милтоне. Тем временем Маргарет испытывала какое-то непонятное сопротивление, мешавшее ей расспросить его о возможности визита к мистеру Торнтону. И она стеснялась упоминать в своих письма о его разговоре с Эдит – об идее, которую он обдумывал, возможно, только пять минут. В тот солнечный день в Хелстоне он не говорил об Испании. Похоже, это была сиюминутная фантазия. Но если он действительно планировал путешествие в Кадис, это избавило бы Маргарет от той монотонной жизни, которая постепенно начинала угнетать ее.