Север и Юг

Спустя некоторое время она все-таки успокоилась и задумалась, не лучше ли поведать о тревогах и тем снять с души невыносимую тяжесть, но количество доводов против такой откровенности перевесило. Душу она, конечно, облегчила бы, но отец начал бы нервничать, сомневаясь в разумности нового приезда Фредерика в Англию, не смог бы забыть и о том, что сын, пусть и невольно, стал причиной гибели человека, и мысль об этом впредь постоянно сверлила бы сознание, принимая искаженные, преувеличенные формы. А что касается вины самой Маргарет, то отец невыразимо расстроился бы из-за слабости и неверия дочери, но в то же время не оставил бы попыток ее оправдать. Когда-то Маргарет обращалась к отцу как к священнику, исповедуясь в искушениях и грехах, но в последнее время они мало беседовали на подобные темы, и она не знала, как новое мировоззрение отца отзовется на душевный порыв. Нет, лучше хранить секрет и в одиночестве нести груз сомнений и раскаяния. В одиночестве она предстанет перед Господом, моля о прощении, в одиночестве стерпит позор в глазах мистера Торнтона. Нежные попытки отца найти жизнерадостную тему для разговора и отвлечь дочь от печальных воспоминаний казались особенно трогательными: уже несколько месяцев мистер Хейл не проявлял такой живой и естественной разговорчивости, как в этот день; не позволял Маргарет встать и постоянно обижал Диксон стремлением самому ухаживать за дочерью.

Наконец она слабо, неуверенно улыбнулась, однако эта улыбка доставила мистеру Хейлу истинную радость.

— Странно думать, что наши светлые надежды на будущее связаны с именем Долорес[4], — заметила Маргарет.

Наблюдение больше соответствовало характеру отца, чем ее собственным настроениям, но сегодня они поменялись ролями.

— Полагаю, мать девушки испанка: этим объясняется приверженность к католичеству. А отец, когда я его знал, относился к самой суровой ветви пресвитерианства. Но имя очень нежное и красивое.

— Как она молода! На целый год и два месяца моложе меня! Столько же было Эдит во время помолвки с капитаном Ленноксом. Папа, давай навестим их в Испании.

Мистер Хейл неопределенно покачал головой:

— Если ты действительно этого хочешь. Только обязательно вернемся сюда, иначе будет несправедливо по отношению к маме: она терпеть не могла Милтон, а теперь останется здесь и не сможет погреться на испанском солнце. Знаешь что, дорогая, поезжай-ка ты одна и привезти свои впечатления о моей невестке.

— Нет, папа, без тебя не поеду. Кто о тебе позаботится?

— Хотелось бы знать, кто о ком заботится. В твое отсутствие постараюсь убедить мистера Торнтона в необходимости дополнительных занятий. Основательно проштудируем классику, и сознание собственной пользы меня поддержит. А ты можешь продолжить путешествие на остров Корфу и навестить Эдит.

После долгого молчания Маргарет сказала с грустью:

— Спасибо, папа, но никуда ехать я не хочу. Будем надеяться, что мистер Леннокс добьется успеха и после свадьбы Фредерик сможет привести Долорес сюда. А что касается Эдит, то полк простоит на Корфу не долго — возможно, уже до конца будущего года мы увидим всех на родине.

Жизнерадостные темы скоро закончились. Болезненные воспоминания возобладали и повергли мистера Хейла в молчание, и спустя некоторое время Маргарет спросила:

— Папа, ты видел на похоронах Хиггинса? Он пришел вместе с Мэри. Бедный Николас! Так он проявил сочувствие. Под грубой внешностью кроется доброе сердце.

— Не сомневаюсь. Я это понимал с самого начала, даже когда ты пыталась убедить меня в его порочности. Если будешь чувствовать себя получше, можем завтра их навестить.

— Очень хочу увидеться с обоими. Мы не заплатили Мэри. Точнее, Диксон говорит, что та отказалась взять деньги. Постараемся застать Николаса после ленча, до того как уйдет на работу.

Ближе к вечеру мистер Хейл признался:

— Честно говоря, ожидал, что сегодня зайдет мистер Торнтон. Он пообещал мне принести одну интересную книгу.