Север и Юг. Крэнфорд

- Ты видишь, Маргарет, они с самого начала невзлюбили этого капитана Рейда. Он был вторым лейтенантом на их корабле, «Орионе», на котором Фредерик плавал тогда. Бедняжка, как он был хорош в своей форме гардемарина, с кортиком в руке, - он разрезал им все газеты, будто это был нож для бумаги! Но этот мистер Рейд просто возненавидел нашего Фредерика. А потом… подожди! Эти письма он писал с борта «Расселла». Когда его назначили на этот корабль, он обнаружил в команде своего старого врага капитана Рейда и был готов терпеливо сносить его придирки. Посмотри! Вот это письмо. Прочти его, Маргарет. Где он говорит это… стой!.. «мой отец может быть уверен во мне, я снесу с надлежащим терпением все, что один офицер и джентльмен может стерпеть от другого. Но, зная о прошлом моего нынешнего капитана, я признаю, что с опасением ожидаю, что его жестокость даст о себе знать и на борту «Расселла»». Ты видишь, он обещал сносить все терпеливо, и я знаю, он так и делал, потому что он был самым добрым и покладистым мальчиком, когда его не сердили. Это то письмо, где он рассказывает о капитане Рейде, о том, как он разозлился на свою команду, потому что те не так быстро ставили паруса, как команда «Мстителя». Видишь, он рассказывает, что у них на борту «Расселла» было много новичков, в то время как «Мститель» находился почти три года в порту, и командиры ничего не делали, а только муштровали своих людей, заставляя их бегать вверх и вниз по снастям, подобно крысам или обезьянам.

Маргарет медленно читала письмо, наполовину неразборчивое из-за выцветших чернил. Это могло быть… возможно, это и было… обвинение капитана Рейда в излишней жестокости, возможно, намного преувеличенное рассказчиком, который написал его, еще не остыв от ссоры. Несколько моряков находились наверху на снастях марселя, капитан приказал им спуститься наперегонки вниз, угрожая тому, кто спустится последним, плеткой-девятихвосткой. Фредерик стоял на дальнем конце балки и понял, что не сможет обогнать своих товарищей, но все же, опасаясь бесчестья, отчаянно бросился вниз, не смог перехватить веревку, сорвался и упал на палубу без чувств. Он пришел в себя спустя несколько часов, и возмущение команды корабля достигло предела, когда молодой Хейл писал эти строки.

- Но мы еще долго не могли получить это письмо, очень долго, и получили его уже после того, как услышали о мятеже. Бедный Фред! Надеюсь, ему стало хоть немного легче, когда он написал нам, хотя он и не знал, как отправить его, бедняга! А потом мы увидели сообщение в газетах, — то есть задолго до того, как письмо Фреда дошло до нас, — о жестоком мятеже, вспыхнувшем на борту «Расселла», и о том, что мятежники захватили корабль и стали пиратами. И что капитан Рейд был посажен в лодку и брошен на произвол судьбы (с ним находилось еще несколько офицеров), — их позднее подобрал пароход из Вест-Индии. О, Маргарет! Мы с твоим отцом обезумели от горя, увидев список спасенных, в котором не было имени Фредерика Хейла. Мы подумали, что произошла какая-то ошибка, потому что бедный Фред был таким хорошим мальчиком, только, возможно, чересчур вспыльчивым. И мы надеялись, что они напечатали Халл, вместо Хейл, = газеты так небрежны. И на следующий день — к тому времени, как привозят почту, — папа отправился в Саутгемптон получить газеты. Я не могла оставаться дома, поэтому пошла встретить его. Он опаздывал, очень сильно опаздывал. Я села у изгороди и стала ждать его. Наконец он появился, с поникшей головой, и ступал так тяжело, как будто каждый шаг давался ему с трудом. Маргарет, теперь я понимаю его.

- Не продолжай, мама. Я все понимаю, - сказала Маргарет, наклоняясь к матери и с нежностью целуя ей руку.