Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Глава 69

Ранним утром следующего дня по проселочной дороге в Южной Алабаме в сторону Монтгомери, то и дело натыкаясь на ухабы, тащилась закрытая карета. На запятках и на крыше громоздились десятки сундуков, саквояжей и баулов. Лошадьми правил Рекс. Внутри, устроившись за откидным столиком из полированного дуба, работал Хантун. Он наконец-то получил небольшую должность в правительстве, и пока его это вполне устраивало. Разумеется, он не сомневался, что в скором будущем добьется более влиятельного поста. Ему повезло гораздо больше, чем многим другим южнокаролинским лидерам. Боб Ретт, к примеру, так и не смог стать кандидатом в президенты Конфедерации из-за своих слишком радикальных взглядов.

Чтобы проявить себя, Хантун был готов пойти на определенный риск. Все время последнего, самого утомительного отрезка их путешествия из джорджиевского Колумбуса в Монтгомери он составлял текст меморандума для конгресса Конфедерации. Главный упор Джеймс решил сделать на консерватизм временной конституции нового государства. По своему содержанию и стилю написания она слишком напоминала старую конституцию, за исключением того, что рабство теперь было защищено законом. Удивительно, однако, что новая конституция запрещала ввоз рабов из Африки. Разумеется, это условие требовалось изменить.

Кроме того, Хантун в своем меморандуме призвал вновь созданную конфедерацию называть себя Соединенными Штатами Америки, тем самым демонстрируя всему миру, что именно они представляют собой настоящее конституционное правительство на континенте. Хантун доказывал, что только янки на самом деле извращают главные принципы отцов-основателей.

В данный момент Хантун уже добрался до заключительных выводов. Написав: «Мы должны доказать, что аристократия может управлять лучше, нежели чернь», он вдруг остановился. Возможно, потому, что взглянул на жену и отвлекся от плавного течения мыслей.

Откинувшись на мягкую спинку сиденья, Эштон задумчиво смотрела в окно на пробегавшие мимо прекрасные хлопковые поля, вдоль которых вилась дорога. Несмотря на пыль и общий беспорядок, неизменно сопровождающие любые переезды, выглядела она чертовски соблазнительно, отметил Хантун. Он почувствовал, как откликнулось его тело, и вспомнил, что прошло уже больше месяца с тех пор, как ему было позволено насладиться интимной близостью. Похоже, эта сторона их брака Эштон больше не занимала.

Хантун откашлялся.

– Дорогая, я что-то застрял. Может, ты поможешь мне сформулировать заключительную часть?

Он протянул ей последний из густо исписанных листов. Надув губки, Эштон оттолкнула его руку:

– Мне совсем неинтересна вся эта глупая болтовня, Джейми.

Напряжение под столиком ослабело. По выражению лица мужа Эштон поняла, что позволила себе лишнее. Она наклонилась к Хантуну так, чтобы он ощутил ее затянутую в корсет грудь рукавом.

– Монтгомери будет для нас прекрасным опытом. И главное тут вовсе не многословие, не философские изречения, а власть, которую мы… которую ты скоро получишь. Мы долго ждали такой возможности и не должны растрачивать ее на бесполезные усилия.

Эштон почувствовала нарастающее волнение – мысли о власти всегда возбуждали ее. Если ее муж не сможет подняться так высоко или так быстро, как она рассчитывала, то в Монтгомери наверняка найдутся другие, достойные ее расположения. В Монтгомери или в Ричмонде, тут же мысленно уточнила Эштон, уже давно ходили разговоры о том, что столицу скоро перенесут из хлопкового пояса в Виргинию.

Этот разговор, как и долгий период воздержания, последовавший за внезапной смертью Форбса, разгорячил ее. И даже если ей не слишком нравился муж, сейчас он мог бы вполне сгодиться.

– Джейми, Джейми… да отложи ты свои дурацкие бумажки! Разве ты не видишь, как я ужасно по тебе соскучилась?

– Правда? Я как-то и не заметил…

Его ирония была лишь мгновенной рисовкой. Одним прикосновением руки Эштон заставила его дрожать от нетерпения, да и сама была немало удивлена внезапностью и силой своего желания.

Хантун опрокинул ее на противоположное сиденье, одну руку прижав к ее груди, а другой забираясь под юбки. Ужасный, грубый человек, подумала Эштон. Но он мог ей послужить. Она закрыла глаза и представила себе праздничный бал, на котором она очаровывает президента Дэвиса своим умом и красотой.

Карета двигалась вперед, а Рекс, недоуменно почесывая затылок, вертел головой в разные стороны. Ему было ужасно любопытно, чем вызваны этот громкий скрип и странные крики. Но, увы, со своего места он не мог увидеть ничего, что происходит внутри кареты.

* * *

В тот же вечер Елкана Бент сидел за стойкой бара отеля «Уиллард» и потягивал виски, довольно постукивая пальцами по листку бумаги перед собой.

Ему нравилась окончательная сумма. После оплаты счета от портного, сшившего ему новый мундир, у него еще осталось достаточно, чтобы снять небольшую симпатичную квартирку. В последнее время в Вашингтоне освободилось много домов и квартир. Изменники-южане, побросав свои посты в военных и гражданских ведомствах, спешно удирали домой, на Юг.