Север – Юг. Заметки русского канадца о провинциальной Америке

Но прежде, чем стать краем ковбоев, рабовладельцев и, наконец, производителей «черного золота», Техас в его южном окончании, образующим берег Мексиканского Залива служил пристанищем пиратов и коммерческих мореплавателей, авантюристов и солдат сразу нескольких государств: французов, англичан и испанцев, и главным выходом к морю стал укрепленный порт, а ныне маленький курортный городок Галвестон, оказавшийся фактически дачным пригородом г. Хьюстона, куда я и направил стопы с тем, чтобы там провести остаток недели перед полетом домой. Это довольно типичный приморский городишко, каких много рассыпано вдоль берегов Атлантического и Тихого океанов, с длинными и широкими полосами песка и не ограниченным частной собственностью, свободным подходом к воде, как принято в Соединенных Штатах.

Так даже в Нэйплес, весьма дорогом и богатом городе на берегу Тихого океана, где выстроившиеся вдоль водной границы дома, это буквально перенесенные сюда итальянские виллы, их владельцы не имеют права перекрыть подход к воде, и песчаная полоска берега принадлежит всем желающим.

Бродя по пляжу перед обедом, я заметил, что в море почти нет купальщиков, несмотря на жаркое солнце над головой, а полоса песка шириной метра в два между краем воды и остальным пляжем — другого, коричневатого оттенка. Морские водоросли, которые мягкий прибой оставлял на песке, перед тем как сморщиться и засохнуть, радовали глаз радужной окраской — ба, да это же тончайшая пленка нефти, дошедшей сюда от едва различимых на горизонте нефтедобывающих платформ!73 Впрочем, нормальные курортники в Америке, как правило, предпочитают купание в бассейнах.

Разобравшись с купанием и едой с мексиканским колоритом в приморском кафе, я пошел бродить по горячему асфальту под сенью пальм, кедров, олеандров, и невероятно раскидистых «живых дубов» («live oaks»), как их здесь называют. Я застал их, на свое счастье, перед тем как значительная часть их была разнесена в щепки налетевшим ураганом 2008 года.

Заходя периодически в расставленные вдоль дороги магазины сувениров и другой пластмассовой продукции для отдыхающих (в основном — их детей), я окунался в морозную атмосферу, создаваемую мощными кондиционерами с тем, чтобы, получив свою порцию зимы, вернуться в закатное, но все еще такое горячее лето! Я думал о том, что при всем моем интересе к Америке, и американцам: коллегам, и так, знакомым, мой опыт общения вне работы и рабочих проблем, оказался весьма мал, даже в случае многолетних приятельских отношений. Здесь нужно сказать, что американский этикет требует начинать разговор «за жизнь», с футбола-бейсбола-баскетбола на локальном, штатном или национальном уровне, с канадцем же, вроде меня, конечно, заговаривают о хоккее, а я, как назло, был на хоккее один раз в своей жизни и даже не помню кто играл и какой был счет. Да мало ли у них интересов: гонки автомашин, охота, рыбалка, семейные праздники, улучшение и увеличение дома, участие в местной благотворительности, короче все, чем может заниматься не слишком пьющий человек среднего достатка. И все же…

Но тут быстро стемнело, и улицы оживились за счет вылезших из-под кондиционеров отдыхающих или служащих. Уличных фонарей было почти не видно из-за густой листвы над головой, их заменял свет вывесок и витрин. Пора было подумать о техасском стэйке и напитке «олд фашион», к которому меня приобщили по соседству в Атланте. Этот, по-моему, достаточно крепкий напиток, основанный на виски с пряностями, превосходно сочетается с ледяной водой — непременным спутником любого публичного принятия пищи и даже без нее.

Бар под названием «23-d Street Station», оказался оазисом, вернувшим меня к жизни с помощью еды и питья в добавок к оживленной и не слишком шумной импровизации на фортепиано в дальнем от меня углу этого помещения, с низкими потолками, белоснежными стенами и парой формально одетых официантов с черными бабочками. Мой оказался темнокожим молодым человеком с тонкими чертами лица и внимательным взглядом миндалевидных глаз. В его речи отсутствовали южный акцент (southern drawl) и типично техасские словосочетания, и, после некоторого обмена словами касаемо заказа, я решился спросить его, откуда он. Он оказался моим соотечественником из Восточной Канады, студентом театрального факультета, подрядившимся на три месяца каникул играть в поддерживаемом муниципалитетом Галвестона театре под открытым небом, которых столько появляется по всей Америке и Канаде на летний сезон: «Shakespeare in the Park». Играл он не Отелло, как можно было предположить, а загадочного принца Просперо в «Буре».

Напоследок скажу лишь: Америка — для американцев, и при всей их простоте и безыскусственности поведения, иностранцу туда лучше ездить в компании, чтобы хоть иногда было с кем слово сказать о знакомых тебе предметах жизни, поделиться наблюдениями и облегченно вздохнуть при пересечении границы на обратном пути в машине, в автобусе, в поезде или на самолете…

ЭПИЛОГ: американцы глазами русского канадца