Север помнит (СИ)

- Ты хочешь сказать, которые пострадали по вине моей семьи? – Бриенна никогда не видела Джейме в таком гневе. На мгновение она представила себе Серсею. – Верно, я родился благородным, красивым, богатым и талантливым. Если меня судят за это, я признаю свою вину. А теперь посмотрите на меня. Если Ссаный плащ хочет разрубить меня пополам и назвать это правосудием – да пожалуйста. Припоминаю, мой лорд-отец так же поступил с детьми принца Рейегара. От какого преступления вы защитите простых людей, прикончив калеку? Думаете, этим вы сможете им что-то вернуть? Может быть, воскресите тех мертвецов, которых лично я убил?

- Мы отомстим, - сказал один из разбойников, но голос его звучал не так уверенно, как следовало бы.

Джейме рассмеялся.

- У меня тоже была мания величия, - сказал он. – Со всеми случается. Просто у вас особо запущенный случай. Ладно, я уже устал тратить свое время на вас, придурков. Идите сюда и убейте меня. Если, мало ли, вы не уверены в себе, я попрошу женщину отрубить мне и вторую руку.

Лим набросился на него, прежде чем Джейме закончил говорить, а Бриенна отпрыгнула в сторону как раз в тот момент, когда здоровяк сделал выпад. Первый удар Лима скользнул по клинку Джейме, а ответный удар Джейме был хорошо спланирован, но неуклюже исполнен. Затем мечи снова скрестились, противники сошлись и вновь разошлись. Бриенне стало дурно.

У Лима было преимущество в росте, весе и грубой силе. Джейме старался избегать его ударов, отражая или направляя их в другую сторону, когда это было возможно, и уклоняясь, когда не оставалось выбора. Он явно тренировался сражаться левой рукой, потому что Лим еще не порезал его на кровавые лоскуты, но ему приходилось отступать каждый раз, когда здоровяк переходил в атаку. Пара разбойников попыталась криками подбодрить Пса, но их голоса быстро стихли в тяжелом спертом воздухе.

Бриенна исподтишка взглянула на создание, которое когда-то было леди Кейтилин. Ее глаза зловеще сверкали из-под капюшона, но она не сделала ни малейшей попытки вмешаться. Лим и Джейме сцепились, словно пара борющихся оленей, раскачиваясь, рыча и проклиная друг друга. Кровь стекала по рукаву Джейме из неглубокого пореза на плече, и сердце у Бриенны замерло при виде раны, но, - без сомнения, Джейме находил это забавным, - ранено было правое плечо. Он неуклюже уклонился от следующего удара Лима, который снес бы ему полголовы, и сделал ложный выпад в сторону. Однако Лим разгадал его, и следующим ударом отрезал кусок плоти от левого бедра Джейме.

Нет! Бриенна никогда не оставалась в стороне от битвы, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вмешаться. Джейме слабел и явно уступал, он не мог переносить вес на раненую ногу, а Лим преследовал его, словно хищник, который чует, что его жертва слабеет. Бриенна не хотела смотреть на это, но не могла отвернуться.

Джейме попытался золотой рукой блокировать удар. Его выпад был отбит, безжизненные пальцы не смогли сомкнуться на рукояти меча, и нога у него подвернулась. Но даже падая, он перевернулся как кошка, упал на спину и выставил меч против чудовищного удара Лима.

- Точно не хочешь позвать на помощь своего друга? – выдохнул он. – Женщина осерчает, коли вы не обратите на нее внимания.

Лим ничего на это не ответил, он не издал ни звука, но шестое чувство подсказало Бриенне, что нужно пригнуться. Меч Харвина просвистел как раз в том месте, где только что была ее голова. Она повернулась, подняла меч и вернула ему его удар с резким клацаньем, от которого заныли зубы. Северянин был быстр, силен и явно не новичок, но даже полузадушенная, полусъеденная, полуизуродованная, она все еще была той воительницей, которая выиграла общую схватку у Горького Моста и единственная из ста шестидесяти рыцарей осталась на ногах. Единственная из ста шестидесяти мужчин.

Краем глаза Бриенна заметила Тороса из Мира. Тот выглядел слегка встревоженным – по-видимому, события развивались не по плану. Но у нее не было на него времени. Она даже потеряла из виду Лима и Джейме. Перед внутренним взором она видела Рыжего Роннета Коннингтона, смеющегося над ней и бросающего розу ей под ноги, лорда Рендилла Тарли, говорящего, что ей не повредит быть изнасилованной разок, все любопытные, снисходительные и презрительные взгляды, которыми удостаивали ее и мужчины, и женщины, все шутки, насмешки и откровенные оскорбления. Бедный Харвин ничем ее не обидел, он просто сражался за то, во что верил, так же как и она, но он выступил против нее с мечом. Хватит. Пора положить этому конец.