Севера (СИ)

Затон был небольшой, но и кораблики были невелики. Такие вполне можно посчитать за катера. Но, в конце концов, пароход встал бортом к берегу, прочно пришвартованный к паре ближайших сосен. На борту нашлись даже сходни, и экипаж принялся спускаться на берег. Первыми были Толик Фоминых и Зимин, затем лесорубная команда, потом, погасив котлы и спустив пар, из машинного отделения вылез чумазый Эдик Тропинин, следом за ним Валерка. И в последнюю очередь с мостика как королева спустилась Катя Новикова. Оказавшись на берегу, она обвела глазами собравшийся народ. Андрей сообразил, сделал шаг ей навстречу. Люди тут же расступились, образовав коридор, по которому и прошла Катя. Гордая и счастливая, она подошла к Андрею и, бросив руку к вязаному берету легкомысленного розового цвета (кто-то в толпе хихикнул) отрапортовала:

— Товарищ…

Она запнулась на секунду, мгновенно покраснела, но тут сзади ей подсказали.

— Товарищ Бородулин, ваше задание выполнено, речной буксир «Паллада» доставлен к месту назначения.

Андрей ободряюще улыбнулся, осторожно пожал тонкую ладонь и достал заранее приготовленный к этому моменту подарок: белую парадную капитанскую фуражку, со всеми полагающимися кокардами и золотыми шнурами. В ту же секунду берет полетел куда-то в сторону, девушка взяла фуражку двумя руками, словно драгоценную корону, и, машинально поправив челку, осторожно надела на голову. О размере Бородулин, само собой, справился заранее. Катя выпрямилась, вскинув голову, на лице ее засияла счастливая улыбка, а в уголках глаз что-то подозрительно блеснуло. На этом торжественная часть завершилась, да, собственно говоря, пафоса и так было с избытком. Подружки обнимали счастливую до слез Катю, а парни с плохо скрываемой завистью глядели на ее белую фуражку. «Ничего», — подумал Бородулин, — «будет им урок. Не стояли бы, засунув языки в… молча, одним словом, могли бы и сами сейчас фуражку примерять. А теперь поди, отыми у девчонки штурвал — загрызет». Досталось порция славы и Эдику Тропинину, и Валерке, и остальным.

Тем временем в затоне рядом с пароходом встал паром. По аппарели на берег сошли остальные участники экспедиции: Михайленко, Мелинг, сержанты. Следом потянулись какие-то незнакомые женщины, примерно, с десяток. Видно — южанки, смуглые, черноволосые. Еще видно, что по-руски ни бельме. Последним из высокой рубки спустился немолодой, но вполне крепкий человек в тщательно вычищенном черном кителе. Протягивая Бородулину крепкую ладонь, он представился: Ставриди Николай Михайлович.

— Вы из России? — удивился Андрей.

— Когда-то давно жил в Одессе, потом судьба занесла на Балканы.

— А здесь как очутились?

— Наверное, так же, как и все остальные. Только очухался я в рубке вот этого паромчика. Он так и стоял, причаленный к берегу, вместе с этими машинами на палубе. В поселке вовсю хозяйничали албанцы. Меня хотели пристрелить, но их начальник меня узнал. Я, когда на каботажном пароходике ходил, его пару раз перевозил. Ну и то сыграло, что язык я знал. К себе, к своим делам близко не подпускали. Я у них был как батрак, работал за еду. Жил на пароме, албанцам дрова рубил, печи топил, ну и прочие хозяйственные обязанности выполнял. Отношение было хуже, чем к собаке, но и деваться было некуда. Я видел, какие звери ходят по этим лесам. Без оружия — практически, верная смерть. Пару месяцев я так прожил, а потом однажды албанцы почти все снялись и ушли вверх по реке, остался только главарь с двумя охранниками. Два дня их не было, а потом гляжу — выходит из-за поворота ваш пароход, на гафеле — российский флаг. Честное слово, я чуть не расплакался, как сопливый мальчишка. Тут один из албанцев ко мне на паром прибежал, и давай на мостик пристраиваться с пулеметом. Оружия у меня, конечно, не было, но на судне всегда железа много. Вот я его ломиком к палубе и приколол. А когда Станислав Наумович меня начал спрашивать на предмет не желаю ли я со своим паромом присоединиться, я даже и думать не стал. Знаете, там, в старом мире, я все искал местечко посытнее, получше, а тут вдруг понял, что это все пустое. Главное, чтобы рядом были свои.

Глава 32

Много позже, после ужина, когда молодежь удалилась шуметь в свои комнаты, в «апартаментах» Бородулина на верхнем этаже башни собралась компания «старичков». Кроме начальника и заместителя были Мелинг, Зимин, Хорин, сержанты и капитан парома. В камине негромко потрескивали дрова, от лежавшей рядом небольшой поленницы по комнате расходился приятный смоляной дух, перебивавший резкий керосиновый запах, источаемый подвешенной под потолком лампой. На столе стояли чайник чая, плошка с мелко наколотым сахаром, блюдо с печеньем и разномастные кружки. Все расселись на утащенных из столовой табуретах. Бородулин кивнул Хорину: доставай. Тот извлек из объемистых карманов две бутылки с зеленой этикеткой и залитыми белым сургучом пробками, откупорил одну и собственноручно разлил на всех присутствующих. Мелинг выложил на стол аккуратно нарезанную копченую рыбину.