Севера

Заказчик и в самом деле оказался серьезным и состоятельным, с большими связями и возможностями. Наверняка и директорские хлопоты были соответствующим образом простимулированы. Не было ни малейших споров по поводу оборудования и снаряжения. Любое требование тут же удовлетворялось, причем наилучшим образом. Большая часть вещей – провиант, палатки, топливо, инструменты – ожидали в точке заброски. Андрей просмотрел списки снаряжения и убедился, что все – от лучших фирм и наивысшего качества. Конечно, он предпочел бы все проверить лично, поглядеть, пощупать, но пришлось довериться бумаге. Все сборы и подготовка уложились в неделю. За эту же неделю собрались люди. Некоторых Бородулин знал раньше, некоторых – нет, но после собеседования с каждым список утвердил. Больше всего беспокойства вызывал у него представитель заказчика. Никакой возможности влиять на него у Андрея не было. Отказаться от него, заменить на другого тоже было невозможно. Но самое главное, и это больше всего тревожило, было неизвестно, чего можно ожидать от этого человека. Его еще никто в глаза не видел, никто с ним не разговаривал. Он должен был появиться в последний момент, уже в Лесосибирске, и это обстоятельство весьма сильно действовало Бородулину на нервы. Неожиданностей в полевых работах он не любил, людей подбирал, по возможности, знакомых, проверенных. В крайнем случае, брал по очень весомой рекомендации. Вообще, чем больше он размышлял о предстоящей работе, тем больше у него возникало сомнений и дурных предчувствий. Настораживала и несвойственная директору медоточивость, и непонятная спешка заказчика, и этот загадочный «заместитель»… И без того не радужное настроение испортилось еще больше. Андрей уже почти пожалел, что согласился поехать. Оставалось только надеяться, что в лесу будет легче и проще. Хотя бы потому, что там он будет доверху загружен работой и времени на эти мысли просто не останется. Он еще немного посидел, потом лег на полку, укрылся одеялом и мало-помалу задремал.

На следующий день с самого утра Бородулин запланировал инструктаж по технике безопасности. Он сделал это специально, ибо на опыте знал, что за время дороги вся выданная заранее информация гарантированно вылетит из голов, а так был шанс, что хотя бы основное останется. Конечно, кто-то уже бывал в экспедициях, и все правила знал назубок, но порядок есть порядок, и подпись о прохождении инструктажа должна быть, причем в нужной бумаге и в соответствующей графе. Он собрал всех в своем купе и полтора часа подробно рассказывал о том, чего нельзя делать и почему. Закончил лекцию традиционно:

- А главное, каждый должен иметь в кармане носовой платок.

И так же традиционно услышал от одного из новеньких:

- Это почему?

Он выдержал паузу, приметил, как понимающе переглянулись между собой «старички» и завершил выступление:

- Чтобы сопли не жевать!

Раздались смущенные смешки – это молодые. «Старички» же лишь снисходительно – по отношению к молодым, конечно, - поулыбались. Теперь немного формальностей, набор автографов в журнал и людей можно отпускать.

Андрей убрал бумаги в планшетку, переоделся, упаковал в рюкзак остатки барахла, сдал проводнице постель, взял у нее же стакан чаю с печеньем и снова сел к окну. Ехать оставалось еще полтора часа. Чтобы как-то занять себя, он стал вспоминать список состава экспедиции. На первом месте, понятно, был он сам, на втором – неизвестный пока и потому заранее неприятный заместитель, потом – Марк Абрамович Мелинг, геолог по призванию, прекрасно знавший и страстно любивший свою работу и могущий часами говорить о камнях. С Мелингом был и его вечный напарник, Ильяс Мансурович Корнев. Старые друзья, они вдвоем исходили половину Сибири. Несмотря на приличный возраст – каждому было уже под полтинник – оба были крепкими мужиками, на здоровье не жаловались и карьеру завершать не планировали. При их внутренней схожести, внешне они были почти противоположны друг другу. Мелинг – это был человек-гора. Крупный, коренастый, широкоплечий, неимоверно сильный физически с грубыми, словно рубленными чертами лица. Казалось, безвестный скульптор изваял его из гранита, не слишком заботясь о правильности линий. Корнев – среднего роста атлетически сложенный красавец. Аристократическая внешность, изящные манеры, густые волнистые некогда черные, как смоль, а ныне, как говорится, соль с перцем, волосы, не давали покоя противоположному полу. Многие прелестницы пробовали на нем свои чары, но все впустую. Схоронив несколько лет назад беспредельно обожаемую жену, он стал сторониться женщин и жил бобылем, отдавая все свое время работе и немногим друзьям.

Дальше – топограф, Григорий Петрович Мелентьев. С виду - серенький, невзрачный, ничем не выделяющийся человечек. Но Бородулин был с ним вместе не в одной экспедиции и знал, что мало кто может потягаться с Мелентьевым в тщательности и пунктуальности, когда дело касается работы. Если уж он брался за дело, то можно было не сомневаться – непременно доведет до конца и сделает все наилучшим образом.