Северянин

Молодой мастер не мог удержаться от того, чтобы не полюбоваться местными красавицами. Все они были темноволосые или темно-русые, в родной же Агнару Норвегии идеалом красоты считалась женщины с густой копной светлых или солнечно-рыжих волос. Все они казались ему восхитительными — высокие, стройные, крепкие, с великолепной грудью и округлыми бедрами, с полными яркими губами и синими глазами. У скандинава мелькнула мысль, вот бы ему напоследок на ночь дали пошалить с парочкой таких, тогда и умирать было бы не страшно.

Разве что очень обидно.

Но потом, вспомнив альвийку, он поморщился и решил — нет уж. Не стоит. Вдруг эти тоже владеют какой-нибудь магией. Еще погубят его душу…

Викинга заперли в деревянной пристройке, прилепившейся к стене одного из больших круглых домов. Рук ему не развязали, однако уже через полчаса после того, как дверь изнутри подперли тяжелым поленцем, он сумел ощупать все стены и убедился, что, несмотря на внешнюю хлипкость, пристройка вполне устойчива, и самостоятельно ему отсюда не выбраться.

Там его продержали недолго — только до утра. Утром, не развязывая, отвели в один из домов.

Изнутри дом оказался еще необычнее, чем снаружи. Большую часть пространства занимал общий зал, очаг был устроен в самом центре, и дым столбом поднимался к отверстию в крыше. Пол устилали тростниковые циновки, столешницы были сложены в углу, но козел, на которые их можно было бы положить, Агнар не заметил. Зато он обратил внимание, что по периметру общего зала тянулась целая цепочка ниш, альковов, каждый из которых мог стать отдельной комнатой — достаточно было лишь поставить ширму или закрыть проем покрывалом. Кое-где в этих нишах лежали свернутые постели, аккуратно уложенная одежда, кое-какая утварь. Похоже, именно там местные жители проводили ночи.

В одном из альковов, в том, который был расположен напротив входа, скрестив ноги, сидел давешний седой старик. Перед ним стояло большое серебряное блюдо с мясом и свернутая лепешка; старик степенно завтракал. Молодого мастера подвели к нему, и, развязав руки, оставили. Выйдя, приведшие его мужчины даже прикрыли за собой дверь.

Вокруг царила тишина. Сквозь редкие и узкие окошки, а также через дымовое отверстие в крыше пробивались лучи света, играя на тростниковых циновках. Скандинав с любопытством разглядывал убранство дома. Оно показалось ему скудным, даже грубым — ни гобеленов, ни изящных светцов, даже кованая цепь, которая свисала с матицы потолка, напоминала поделку подмастерья и аккуратностью не отличалась. Или, может быть, ему просто так казалось.

— Опускайся, — медленно, с трудом произнес старик.

— Что? — не понял Агнар. Он посмотрел на старика — тот вертел в пальцах какую-то деревянную вещицу.

— Я что-то не так сказал? Верно… Садись.

— Так мой язык вам известен? — удивился молодой мастер.

— Нет. Этот язык я взял у тебя.

— У меня?

— Из твоей памяти.

Скандинав рефлекторно выставил ладонь, будто рукой пытался защитить свой разум от проникновения извне, чем вызвал лишь снисходительную усмешку патриарха.

— Так ты не сможешь защититься.

— Мне не нравится, когда неизвестно кто шарит в моей голове, — пробормотал викинг.

— Допускаю, — старик был невозмутим. — Бери мясо. И лепешку… С тем, что мое сознание какое-то время пробудет в твоем, тебе придется смириться. Тем более, что противиться ты не можешь, — он внимательно следил за лицом и жестами пленника.

— Что тебе от меня нужно? — разозлился Агнар.

— В первую очередь я хочу знать, кто ты такой. Потом — откуда ты пришел сюда. И зачем.

— В первую очередь вспомни хоть о самой малой вежливости и назови свое имя.

— Ладно. Меня называют Луитех. Я друид этой области. Теперь твоя очередь.

— Мой отец называл меня Агнаром. Остальные зовут меня Кузнецом. Я родом из Согнефьорда, что в Норвегии. Ты знаешь о такой стране?

— Я знаю о народах Северного Пути, должно быть о тех приморских скалах ты и говоришь. Что ты делаешь на нашем острове?

— Сказать по правде, я здесь не по своей воле. Больше всего на свете я хотел бы оказаться дома.

— Я слушаю тебя, — ответил друид не без интереса в голосе. Он все свободнее и свободнее управлялся с оборотами и целыми фразами родного Агнару языка.

— Даже не знаю, с чего начать… Ты знаешь, кто такие альвы?

— Альвы? — удивился Луитех. — А, ши. Сиды…

— Вот с одной из них я и столкнулся.

— У вас что-то было?

— В каком смысле?

— Отношения у вас были?

— Мужчины на подобные темы не говорят.

— Меня не интересуют твои похождения. Но то, какая магия на тебе может лежать, меня интересует. Если у тебя хватило глупости возлечь с одной из ши…

— Я не знал, что она альвийка.

— Надо было знать, — друид окинул собеседника равнодушным взглядом. — Невежество подобных тебе молодых мужчин поражает. Что еще ты делал? Брал из ее рук пищу? Питье?

— И пил, и ел.

— Все ясно. Что ж. Можно сказать, ты сам во всем виноват. Что бы с тобой ни произошло. Впрочем, продолжай. Именно благодаря женщине из народа сидов ты оказался здесь?

— Да, — злясь на весь мир, отозвался Агнар.

— Ясно. Бери мясо, не станешь же ты морить себя голодом.

— Что вы собираетесь делать со мной?