Северянин

— Все просто, — кузнец, казалось, был готов все показать и рассказать новому знакомцу. — Здесь, на берегу, мне помогает самая простая хитрость. Ветер всегда идет с реки, и сильный. Дует с воды вверх по холму. А я просто снимаю заслонку с печи, и ветер раздувает мне огонь лучше любого помощника с мехами. Только надо выбрать правильную погоду. Конечно, и в безветренный день здесь поддувает. Но намного слабее.

— А в селе? Как ты обходишься в закрытой кузне? — Интерес Агнара еще больше вырос. А кузнец молчал, о чем-то раздумывая. — Это тайна твоего народа? — догадался викинг. — Ты не можешь открыть ее мне — чужаку?

— Да какой же ты теперь чужак! — отмахнулся белг. — Теперь ты вполне свой. Я все могу тебе рассказать, — намек на нынешнее положение пленника был прозрачен, но, охваченный любопытством, скандинав даже не поежился. — Помнишь, совсем рядом с домом колодец?

— Ну, да.

— И он укреплен изнутри, чтоб не заплывал песком, не осыпался. Почти у самой воды — ее уровень практически неизменен — небольшой узкий ход. Его в свое время обмазали глиной. Он подходит прямо ко дну горна. Стоит развести в горне огонь, и туда сразу потоком устремляется холодный воздух. Чем жарче пламя, тем сильнее поддувает. Иной раз раскочегаривает до того, что приходится обливаться водой с головы до ног, закрывать зев горна на то время, пока заготовка находится внутри, и волосы опаляет, даже когда стоишь у наковальни. Зато раскалить даже самый лучший металл ничего не стоит.

— Тролль тебя раздери! — в изумлении воскликнул Агнар. — Неужто так?

— Именно так.

— Хотелось бы на это посмотреть.

— Отчего же нет! И поработаем, если захочешь. Сразу же после праздника, в любой день. По праздникам я не работаю.

К празднику Майского дня селяне готовились с увлечением — проветривали и чистили праздничные одеяния, до блеска полировали украшения. А викинг, наблюдая за всей этой суетой и вспоминая все, что торговцы, родившиеся и выросшие в Британии, в свое время рассказывали ему об Островах, понял — ему не встретиться с ребятами, вместе с которыми он покинул Нейстрию. Ибо это была какая-то другая Британия, не та, в которую направлялся торговый кнорр.

А потом, рассмотрев поближе узоры на богато расшитых мужских рубахах и туниках, — женщины возились с нарядами в одном из альковов, за задернутым покрывалом, а потом выносили одежду своих мужчин во двор, чтобы хорошенько высушить на солнышке, проветрить, — молодой мастер вспомнил, что ему рассказывали о подобных изделиях. Купец-валлиец показывал ему старый пояс с такой же вышивкой и болтал, будто их некогда делали женщины древнего народа, населявшего Острова, да и материк тоже. И было это в незапамятные времена.

«Куда же ты меня отправил, альвийский чародей? — Агнар сдавил голову руками. — В прошлое… Ты отправил меня в далекое прошлое… Какая изысканная шутка… Старый бессмертный мерзавец. Дай только до тебя добраться…»

Есть ли какая-то возможность еще раз в своей жизни приблизиться к альву-чародею хоть на шаг, викинг предпочитал не думать.

Вечером накануне празднования к Агнару подошла Нихасса и протянула синий сверток.

— Возьми, — сказала она, таинственно заглядывая ему в глаза. Правда, он и сам понял, что в подобном подарке есть что-то особенное.

Он развернул сверток — это оказалась богато вышитая рубашка. Конечно, узоры, покрывающие ее, взывали совсем к другим богам, нежели те, к которым привык скандинав, но это не могло обескуражить мужчину. Он давно привык, что, по сути, разные народы просто-напросто по-разному зовут одних и тех же богов, а также иной раз очень странно и превратно понимают их требования, обращенные к своим последователям. Но это никак не вина богов — только людей.

А боги белгов, если судить о них по людям племени, любому викингу окажутся по вкусу — разумные и воинственные.

Рубашка была сшита из довольно тонкого льна, окрашенного в синий цвет, плечи, рукава и подол украшал черно-желтый затейливый узор. Она выглядела очень нарядно — любому селянину не стыдно было бы появиться на празднике в таком наряде. Молодой мастер несколько минут рассматривал узор. Эту рубашку наверняка еще никто никогда не надевал. Единственное объяснение — девушка взяла обновку из своего сундука с приданым, а шила ее не иначе, как будущему мужу.

— Что тебе сказал отец? — спросил Агнар. Они стояли за домом, там, где викинг рубил хворост для очага. Их никто не видел, и, может быть, оттого Нихасса вела себя намного увереннее. Видя, как у нее блестят глаза, мужчина понимал — утащить ее на сеновал было бы не так уж трудно.

— Ничего, — улыбнулась она.

— Совсем ничего?

— Ну… Ничего такого, о чем следовало бы говорить.

Он поймал ее за локоть и слегка сжал, следя за тем, чтоб не причинить боли.

— Я хочу поговорить с тобой об этом. Он разрешил тебе встречаться со мной?

— Да, он…

— Он же не так сказал, верно? Что именно он сказал?

— Почему ты обеспокоен его словами? — недовольная и немного испуганная, она попыталась освободиться. Мужчина не позволил. — Он не возражает, чтобы ты был рядом со мной.

— Я желаю понять, чего он ожидает от меня.