Северянин

Металл в полутьме плохо освещенного зала казался серым, но стоило присмотреться, и становились заметны извивающиеся более темные полосы, которые, казалось, исполняли на великолепно отшлифованной глади клинка всегда в чем-то различные фигуры танца. Тонкие, как конский волос, полосы разных оттенков серого — от самого темного до самого светлого — затейливо сплетались в глубинах стали, делая ее неправдоподобно гибкой и стойкой. Лишь края клинка оставались равномерно-серыми — они были исполнены из обычной стали и обычного железа.

Хрольв поднял тяжелый клинок будто веточку и сильно щелкнул ногтем по краю дола. Металл отозвался сильным, наполненным звоном. Вдоль лезвия и с одной, и с другой стороны тянулись полосы кровостока, облегчавшие вес, но по ним же можно было определить толщину лезвия в центре. Мастер заточил меч, хотя это было непросто, да и не принято — клинки викингов никто и никогда не стремился доводить до остроты бритвы.

В глазах Пешехода появился огонек восхищения. Пожалуй, если бы хоть одна девушка удостоилась подобного взгляда, она смогла бы без труда уверить себя — герцог у ее ног, он влюблен и готов на все. Но ни одна женщина не могла мечтать о подобном. Женщинам Хрольв отводил строго определенное место в своей жизни, и только война и власть царствовали в ней безраздельно.

— Великолепно! — проговорил он, не решаясь коснуться клинка ладонью. — Проверял?

— Разумеется. Это мой первый меч подобного рода. Прежде я делал лишь самые простые.

— Меч с трехступенчатой закалкой ты называешь простым? — довольно рассмеялся герцог. — Прекрасно, прекрасно. Тут следует, наверное, отдать должное и брату твоего отца. Уверен, меч этот появился на свет не без его помощи.

— Повитуха мечей — не так плохо для старого воина, — проворчал Родбар, конечно, довольный похвалой. Он был дюжий, крепкий и румяный, не старше самого хевдинга, при случае мог свалить бычка ударом кулака, шалил одновременно с двумя сельскими сочными молодыми вдовами, и уж на немощного старика не тянул никак.

— Я сделал два клинка, — ответил Агнар. — Оба из слитков металла одной варки.

— Кому ты сделал второй? — ревниво поинтересовался Хрольв.

— Себе. Странно кузнецу-оружейнику не иметь хорошего оружия.

Прежде один из самых удачливых и дальновидных викингов, а теперь — вассал короля Карла Простоватого, любовно осматривал оружие, но не мог найти изъяна. Гарда и «яблоко» были покрыты узором из ямок и линий, на первый взгляд простеньким, но таящим в себе древнее заклятие удачи, претворенное в форму, которую время сделало священной. Обмотанная кожаной полосой рукоять лежала в руке как влитая.

Благодушие Хрольва бросалось в глаза не только тем, кто хорошо его знал, но и сторонним наблюдателям. Даже валландцы перестали испуганно жаться по стенам, и Агнар решился:

— У меня есть к тебе просьба, конунг.

— Слушаю. — Тот не отрывал взгляда от нового оружия.

— Отпусти меня.

— Куда?

Молодой викинг пожал плечами.

— Просто. Отпусти. Мне, откровенно говоря, невмоготу сидеть на одном месте. Я кузнец, но не только. Еще я воин.

И снова в густой бороде вспыхнула усмешка, проницательность и пронзительность которой трогала сердце даже тех, кто считал, будто чужое мнение не для них. Когда Хрольв улыбался кому-нибудь, тому казалось, будто его видят насквозь. Впрочем, почти так оно и было. С годами этот викинг стал настоящим душеведом, мысли и настроение он читал, будто звериные следы на снегу, и сила его духа была такова, что он способен был вторгнуться в сознание собеседника, продиктовать ему свою волю. Пешеходу некоторое время назад перевалило за пятьдесят, почти всю жизнь он водил в бой отряды и людей знал как облупленных.

Впрочем, Агнар под его пронизывающим взглядом смущаться не собирался, даже если хевдинг действительно видит его насквозь. Он смотрел твердо и спокойно, тем самым давая понять, что отговаривать его бесполезно.

— Невмоготу сидеть на одном месте? Повоевать хочется, мир посмотреть? Как же ты еще молод…

— Не спорю, по сравнению с тобой, конунг, я молод.

Хрольв снова занялся своим новым мечом. Он опять осмотрел его, попробовал ногтем край, покрутил в руке.

— Ни на волос не тяжелее, чем надо… Да, я тоже когда-то был таким, меня тоже тянуло из дома в походы. Я понимаю твое желание. Однако отпускать хорошего кузнеца… Здесь, в Валланде, они не делают узорчатую сталь. Хорошее оружие возят из соседних королевств. И лишиться такого мастера, как ты…

— Я еще не мастер. Мой дядя куда искуснее. Если бы не он, я не смог бы сделать все как надо.

Родбар поджал губу.

— Староват я уже молотом махать.

— К тому же, подрастает мой брат. Он хоть и моложе меня, но смышлен и кое-что уже умеет.