К числу землевладельцев принадлежали не только куриалы, но и городские плебеи. Упоминавшийся выше указ 412 г. предусматривает для плебеев такой же размер штрафа, как для рядовых декурионов, что, очевидно, предполагает наличие какой-то собственности по крайней мере у части этой группы. Такое же впечатление создают упоминания Августина о бедных гражданах — обладателях небольших земельных участков. В целом, для африканских городов изучаемого периода можно считать характерным наличие значительного слоя парцеллярных владельцев, не принадлежавших к сословию куриалов. Наряду с этим мелкое землевладение сохраняло, очевидно, ведущую роль в поселениях сельского или квазимуниципального типа, расположенных на территориях, принадлежавших более крупным городам. В отличие от коллективов муниципальных землевладельцев с характерным для них имущественным неравенством и ведущей ролью крупных собственников, {55} эти поселения в социальном отношении представляли собой более или менее внутренне однородные коллективы мелких владельцев. Несколько таких небольших муниципиев было расположено, например, на территории Гиппона-Регия. Августин, рассказывая о жителе одного из них — municipium Tulliense — некоем Курме, говорит, что он был curialis pauper, vix illius loci duumviralitius et simpliciter rusticanus [162]
. Иначе говоря, куриал этого муниципия, имеющего собственных дуумвиров, является в представлении Августина просто крестьянином. Из контекста фразы следует, что положение дуумвира такого местечка было довольно скромным. Свидетельством бедности Курмы служит для Августина тот факт, что он не достиг даже этого положения. Очевидно, все куриалы такого рода муниципиев, в том числе и возглавлявшие их магистраты, были людьми небольшого достатка, владельцами относительно мелких участков.С подобными небольшими городками или селами, расположенными на территориях, принадлежавших более крупным городам, мы встречаемся также в некоторых эпиграфических памятниках. Так, в надписи второй половины IV в. из Куикуля (АЕр, 1946, № 108) упоминаются некие Pisidiaci — жители села, расположенного близ Куикуля, которые имели в городе собственный трибунал для разбора их дел [163]
. Такого рода поселения, очевидно, подчинялись юрисдикции властей того города, на территории которого они находились, но сохраняли при этом свою обособленную сельскую или квазимуниципальную организацию. Экономические взаимоотношения этих поселений с городами недостаточно ясны.Особого рассмотрения заслуживает вопрос о тех группах городского населения, которые не были непосредственно связаны с землевладением. Как отмечалось выше, мы почти не имеем конкретных данных об организации африканского ремесленного производства, его роли в социальной жизни {56} городов. Хейвуд, отмечая аналогичное явление для Африки времени Ранней империи, высказал предположение, что оно объясняется распыленностью африканского ремесла, преобладанием мелкого производства [164]
. Это предположение представляется вполне возможным и для поздней Римской Африки. В одном из произведений Августина говорится о людях низкого положения, переходящих в монашество. Наряду с рабами и отпущенниками здесь упоминаются бегущие в монастыри от «убогой и тяжелой жизни» рустики и ремесленники (opifices), причем труд последних характеризуется как «плебейский» [165]. Перечисляя различные виды деятельности, связанные со стремлением к наживе, Августин называет управителей и арендаторов земельных владений и торговцев, которых он противопоставляет живущим физическим трудом ремесленникам (ibid., 15, 16). По-видимому, представление о занятии ремеслом ассоциировалось в Африке не с богатыми собственниками крупных мастерских, но главным образом с малоимущими самостоятельно трудящимися работниками.Мы обладаем лишь крайне незначительными данными о составе и положении городского плебса. Очевидно, в значительной своей части он состоял из ремесленников, а также владельцев мелких земельных участков. Как отмечалось выше, среди плебеев было немало пауперизированных граждан городов, живших за счет частной и церковной благотворительности.