Северная буря

Со слезами на глазах она наблюдала, как все слабеют удары обоих чудовищ, превращаясь в безобидные шлепки, как все более неуклюже и беспомощно они пытаются уклониться. Наконец, облачный рухнул назад, и его голова легла на волны, как на подушку. Неподвижные крылья во всю ширь распростерлись над водой, а хвост бессильно ушел в воду. Водный упал на тело соперника, без толку скребя когтями. Он разевал пасть, вытягивая вперед длинную голову, пытаясь достать глотку облачного, но это оказалось свыше его сил. Он выкатил язык и обмяк.

Слезы беспрепятственно потекли по щекам Велиндре, когда она наблюдала, как растворяется существо, порожденное ее чарами. Крылья расплылись туманом, сапфировые кости явились на миг и тут же пропали. Длинное гибкое тело обратилось в серую мглу, помеченную тут и там пурпурной бурей. Последней растаяла голова, единственный глаз больше не светился, уставясь на Велиндре с немым упреком. Все пропало. Ее била дрожь.

— Притяни волшебство к себе, не дай ему развеяться по ветру, — прохрипел старик.

На глазах у Велиндре зеленый дракон тоже таял, его раны зияли все шире, разделяя клочья тела, которые врозь поплыли по воде, видимые все слабее, последними исчезли чешуя, когти и зубы.

Азазир почти сразу вернул себе облик человека с зеленоватой водой внутри и ярко-изумрудным безумием в очах.

— Теперь поняла? — Колдун повернулся к ней. — Ну, так останешься?

— Да, поняла, — сжато ответила она. — И поняла, почему Отрик так редко призывал дракона. Он никогда бы не сотворил подобное создание столь легко, чтобы увидеть его так скоро угасшим и погибшим. И еще меньше, чтобы наблюдать, как его убивают. — Отвращение душило колдунью.

— Выходит, ты ничего не поняла, — с презрением заключил Азазир. — Лучше уходи.

— С радостью, — огрызнулась она. — Но не в одном белье. Впрочем, спасибо за все.

Неистово прорвавшись через смятенное волшебство, наполнявшее озеро, она стала обшаривать камни на дне. И вот вывела все свои разбросанные вещи на сушу и бросила себе к ногам со вспышкой сапфирового света.

— Лучше поторопись, — предостерег ее Азазир, потирая ладони.

Его пальцы протекали один через другой, а грязь под ногами опять стала жидкой. Скалы, только что сухие, вновь засияли на солнце, окутанные холодной влагой. Подняв взгляд, Велиндре обнаружила, что небо пока еще безоблачно, и щелкнула пальцами, призывая чистый огонь. Тот загорелся первозданно-красным, повиснув в воздухе. Она отправила одежду в облет его, из намокшей ткани выступил пар. Колдунья натянула влажные сапоги поверх неловко съехавших с пяток чулок. Найдя в мокром узле свою щетку с серебряной ручкой, Велиндре сердито пригладила сопротивляющиеся растрепанные волосы.

— Какова разница между истинным драконом и подобием? — спросила она. — Что мне еще нужно знать?

— Что еще? — Голос Азазира разлился сотней ручьев, устремившихся вниз по склонам к озеру. — В каком смысле еще?

— Что-то всегда есть впереди, — мрачно пояснила она, заплетая кое-как расчесанные пряди. — Особенно у волшебников. Ты сказал, что у подобия вместо сердца пустота. А у истинного дракона?

— Удивительно, как ты не забыла об этом спросить, — его смех прогремел, точно зимний ручей по камням. — Может, когда-нибудь ты еще сравняешься с Отриком.

— Итак? — Велиндре ждала.

— У истинного водного дракона сердце изумрудное. — Азазир выглянул из озера, возбуждая рябь, тут же побежавшую к нему. — Рубиновое сердце у огненного, сапфировое у того, что живет среди облаков. Ну, а янтарное у рожденного от земли. Это еще одно, ради чего дерзают смельчаки: вырезать у дракона сердце. Нет самоцветов чище.

— Разве их убивают ради дорогих камней? — поразилась колдунья.

— Ну, так попробуешь еще раз? — Он поглядел на нее, склонив голову набок, насколько она могла судить, с задумчивостью. — Или просто бежишь на Хадрумале, поджав хвост, слишком напуганная, чтобы признаться, где была?

— Отрик призвал бы дракона в случае крайней нужды, — четко произнесла Велиндре, заметив, что теперь она стоит по щиколотку в грязи. — Мне думается, я бы взяла пример с него, если бы в нравственном отношении не видела другого выхода.

— Смотри, будь осторожна с такими чарами, — мягко предостерег безумец. — Дракон отправится на охоту, подгоняемый голодом, не подозревая, как мало ему жить земной жизнью. И станет охотиться не только ради мяса. Он чует пустоту вместо сердца, даже если не понимает этого. И станет алкать самоцветов, чтобы заполнить пустоту. И сокрушит любое здание, если унюхает, что там есть кольцо с алмазом.

— А когда он найдет камни, что дальше? — Она вывернула над головой покоробившуюся юбку, натянула ее, а затем принялась воевать с осевшим в самых неожиданных местах корсажем.

— Я понимаю так, что дракон добьется для себя истинной жизни, — протянул Азазир, выглядывая из озера, которое опять начало зелено светиться. — И тогда тебе придется давать долгие объяснения на Хадрумале.

Велиндре собрала все, что хотела унести, в одеяло и завязала кое-как узлом.