Северная и восточная Тартария

Синцы и тартары любят людей хорошо сложенных и красивых; они их ценят больше других и считают, что они обладают лучшими качествами души.

Тартары более откровенны и далеки от всяких синских притворств.

15 сентября 1686 г. было передано от имени тартарского короля в Сине письмо нидерландскому посланнику для передачи Их Царским Величествам в Москве. В нем говорилось, что император, во избежание ссоры с русскими, намерен уведомлять Их Царские Величества о военных действиях их подданных, просит отозвать их домой и приказать сложить оружие. Иначе он сам решит, что с ними делать. Он хорошо обращался с русскими пленными. Отцы иезуиты в Пекине считали, что Их Царские Величества не получат письма и не пошлют никакого ответа, ввиду того что в письме не хватает многих почетных титулов. Об этом они, однако, не смели предупредить императора, боясь больших неприятностей и хлопот и возникновения многих затруднительных вопросов.

Был в Пекине один тартарин, который стрелял из лука, натянутого с помощью 1¼-фунтовой гири, стрелой невероятной тяжести и к всеобщему удивлению всегда попадал в цель. Он мало имел себе равных в этом искусстве, а также в уничтожении тигров и других диких зверей, на которых он неустрашимо нападал с копьем. Это зрелище происходило на глазах нашего посланника по особому приказу императора.

Тартары Ниухе считают всех иноземцев много ниже себя.

Императорский двор в Пекине так обширен, что по площади приблизительно равен всему городу Амстердаму.

Отцы иезуиты, в частности, отец Гримальди, сообщает мне из Пекина следующее о разногласиях между Синой и Россией:

«Нидерландцам в 1686 г. было отказано в свободной торговле без пошлин и в пребывании по всей Сине.

Этот запрет, невыгодный всем европейцам, и голландцам в частности, был вызван неладами с московитами, поселившимися на земле тартаро-синского императора по ту сторону Синской стены несколько лет назад. Их теперь опасаются больше всех других народов, а тартары боятся даже их имени. О том, как именно обстояло дело с волнениями в стране, и о том, как эти московиты поселились в Сине и чем жили, рассказывают так: примерно 20 лет назад несколько московитских ссыльных из пустынных мест Сибири, куда Их Царские Величества высылали многих преступников, искали улучшения своей жизни. Сухим путем и по рекам они после долгих странствований и страданий, не зная сами как, оказались в середине Тартарии, около Великой стены. С разрешения императора они там осели жить, занялись охотой на соболя и добычей жемчужин[66], с большим успехом. Вести об этом приманили туда из России много торговых людей. Был построен город.

/W 40/ Император счел его размер и количество жителей опасным для спокойствия его страны, и в прошлом[67] году он известил их, чтобы к определенному сроку они отправились к своим границам. Этот приказ они, будучи невооруженными, тогда выполнили. Теперь они снова заняли свой город, снабдив его большим количестом военного вооружения и запасами питания. Они укрепились в недоступных болотистых местах численностью примерно 1 500 человек против любого нападения. Природа снабжает их там всем необходимым в изобилии, и они, со своей выдающейся храбростью, устоят против целой тартарской армии, состоящей в основном из конницы и содержащейся за счет императора. Эта армия держит под контролем только их промысел, но не в состоянии сделать против них что-либо существенное. Это немало беспокоит императора и заставляет его опасаться измены тартарских военачальников. Для того чтобы они продолжали выполнять свой долг и держать московитов в повиновении, император, кроме ежегодных подарков, посылает им значительную сумму серебром. Нескольких московитов, вначале взятых в плен и отрезанных от своих, император назначил на должность мандаринов с богатым содержанием. Некоторых из них я видел в наших домах. Они должны были подарками и другими благодеяниями уговорить остальных [московитов] сложить оружие и заключить мир на выгодных условиях».