Северная и восточная Тартария

И так как Вы так настроены, то постарайтесь вернуть нам нашего перебежчика Кантемура, и запретите в будущем всякие разногласия и мятежи. Если это будет сделано, то можно поддержать мир и покой. После сообщения моего желания, мне сюда не принесли известия и не вернули или отпустили перебежчика Кантемура. Сверх того, Ваши люди не прекращают грабить народы, живущие у границ, как и прежде. На это ваш русский посол Николай Гаврилович и другие сказали, что вы не можете понять писцов нашего царства, почему они принесли обратно те письма, которые я прежде посылал. Я известил Николая Гавриловича и других и серьезно сказал им, чтобы ваш перебежчик Кантемур и другие были освобождены, чтобы взаимная дружба не прекращалась. На это мне сюда не принесли никакого ответа, так же и о том, прибыл ли посол. Между тем, подданные моего Великого государства ничем не разгневали подданных вашего Царства, и не причиняли им никакого ущерба. Напротив, ваши люди, живущие в Яче нападали без всяких причин, с пушками, ружьями[1227] и разным оружием на наших безоружных подданных, занимающихся только охотой, и приняли и укрыли навсегда наших перебежчиков. Когда теперь мои лучшие егери вышли из города Кандагана и преследовали перебежчиков почти до Ячи, они спросили воеводу города Ячи: «Почему вы не выдаете наших перебежчиков?». То Алексей, Иван и другие сказали: /W 868/ «Мы по нашей собственной воле не можем выдать перебежчиков, мы сперва пошлем людей к Чанга Хану, спросить, а если он прикажет выдать их, мы выдадим». На это нам не прислали ответа, и перебежчики не были выданы. Когда мои командующие на границах меня известили о том, что ваши русские увозили в плен наших безоружных людей, занятых только охотой, как килера, солена и другие народы были увезены в плен и что они шли вниз по Черной реке, беспокоили городок Гонквен и другие места и причиняли им ущерб, тогда я тотчас же послал вниз решение моей мирной воли и приказал, чтобы мои на границах живущие начальники[1228] вооружились и действовали так, как того требовали обстоятельства. Тогда они захватили в плен всех русских, которые шли по Черной реке и хотели вернуться через Гонквен и другие места до гор Кудиби, но никого из них они не убили, а напротив, велели их кормить. И когда наши пришли в Яче и справлялись о мятежниках, то Алексей и другие, не давая никакого ответа, выстрелили в наших из мушкетов и пушек и вели себя, как враги. На это мои подданные поспешно заняли город Яче[1229] с помощью оружия, но никого не убили, и когда наши их освободили, тогда из них более 40 человек не захотели вернуться и добровольно остались у моих людей. Но остальным освобожденным мы серьезно посоветовали: «Идите в вашу сторону и не переходите наши границы, пусть каждый живет на своей земле и ловит дичь по собственному желанию». Как только затем мои начальники, которые охраняют границы, вернулись, в то же лето более 460 человек из ваших русских людей пришли к городу Яче и заняли его, как и прежде, убили наших охотников, уничтожили послов, и этим возмутили моих пограничных начальников, а когда наши снова осадили город Яче и когда у осажденных кончались все съестные припасы, и дошли до безвыходного положения, тогда я, по натуре и характеру склонный к сохранению человеческой жизни, и делая, чтобы все люди чужих царств жили по своей судьбе в мире, не убил пленных, а велел их освободить. И я приказал еще никого не убивать из русских, прибывших последними в город Яче, а освободить их тоже. Но люди, которые живут на границах, Чанга Хана об этом моем желании не известили, почему я много раз писал, что ваши русские, перебегая туда и обратно, причиняют беспокойство и нарушают границы, о чем, как я предполагаю, Вы ничего не знаете. Но теперь, когда мое последнее письмо дошло до Вас, Вам об этом стало известно, почему Вы и приказали Никифору Венюкову и другим отправиться в путь и просить, чтобы мои люди отказались от осады. Когда теперь посланный Никифор Венюков был здесь и известил нас о том, что вскоре от Вас приедет Великий посол, который в данное время был уже близко, и принесет мне письменное предложение об обоюдной встрече для определения границ, я немедленно отдал приказ, чтобы тотчас же отошли от города Яче, не применяя больше силы, а подождали вашего посла, который приедет определить границы, для поддержания взаимной дружбы. Поэтому мы послали с Никифором письменно наше желание и решение и отпустили его, чтобы он сперва мог ознакомить с этим Вас, Чанга Хана.

На 25-м году царствования[1230] императора, 10-й месяц, 16-й день[1231].

Начало письма было следующее: