Северная и Западная Европа

Нифлунг чувствовал страшную ненависть к королю Атли и объявил Гудруни, что он намеревался отомстить за гибель своего отца. Гудрунь была рада найти в нем помощника.

Вечером в день тризны, когда король Атли крепко заснул, напившись пива и меда, Гудрунь с Нифлунгом прокрались к нему в комнату и закололи его мечом. Потом Гудрунь подожгла дворец, который сгорел весь дотла, а вместе с ним погибли и все находившиеся там люди.

ПРЕДАНИЯ КЕЛЬТОВ

И вижу я под землей,

И есть у меня под камнем жилье.

Эдда, Альвис Маль, 3

Эльфы, карлики и трольды. Их происхождение и образ жизни, богатства. Страсть эльфов к музыке и пляске; занятия искусствами и ремеслами. Одежда эльфов; их нравы и обычаи, пороки и добродетели. Переселение эльфов Пересказ Е. Балабановой и О. Петерсон в редакции А. Филиппова

В большей части Европы до сих пор еще чрезвычайно распространены верования в совершенно отдельный мир маленьких невидимых существ, известных под общим названием фей и эльфов. Эти верования с далекого скандинавского севера широкими лучами расходятся во все стороны. Чем ближе к югу, тем более лучи слабеют, теряют свои разнообразные цвета и оттенки и наконец совершенно замирают в Альпах. После Швеции, Дании, Норвегии и Исландии всего сильнее верят в фей и эльфов на западе, у кельтов (бретонов, шотландцев, валлийцев, ирландцев) и у смешанного кельто–германского населения островов Шетландских, Оркадских[4] и Гебридских; затем в Северной и Северо–Западной Франции, и опять крайней границей на юге являются Пиренеи, как Альпы в Германии.

Где верят в эльфов, там народ их всюду видит и слышит: одни из них, по его понятиям, населяют дре–мучие леса, топкие болота, поля, холмы и горы; другие — воды рек, озер, морских заливов и проливов; третьи селятся ближе к людям — в подпольях, на сеновалах, в хлевах и глубоких погребах.

Поселяне считают жизнь свою тесно связанной с существованием эльфов, а самих себя — в строгой зависимости от их произвола и на этом основании часто обвиняют эльфов в том, что происходит из–за собственной беспечности или неосторожности. Пропадет ли корова или лошадь, говорят:

— Это эльфам она понадобилась! Это они ее подцепили!

Прольют ли что–нибудь на пол, разобьется ли какая–нибудь посуда — все эльфы виноваты: они подтолкнули! Попадется ли на пашне камень под плут земледельца, он со злостью схватит его и швырнет в сторону, ворча себе под нос:

— Проклятый эльф — и тут суется под ноги!

А уж если кого разобьет паралич или отнимется у кого–нибудь нога, так и говорить нечего: каждая смышленая старуха скажет вам на ушко:

— Да что вы, сударь, думаете, это и вправду у него, как ваши доктора говорят, нога отнялась? Какое тут отнялась! Видимое дело, что эльфы у него ногу отрезали да вместо нее и приставили деревянную; а все потому, что, верно, им чем–нибудь не угодил, бранил их, может быть, — вот они себя и показали!

Что делать! Видно, так уж человек устроен, что для облегчения всегда старается обвинить в своем горе других.

Наивная и богатая фантазия народа, населив всю окружающую природу легкими и изящными образами фей и эльфов, создала множество прелестных легенд, в которых рассказывается об их жизни и деятельности, о том, как они вредят людям или стараются быть им полезными, о том, как они награждают добродетель или наказывают порок, как проводят время в светлые летние вечера либо осенней бурной ночью обманывают запоздалого путника, являясь ему в виде бледных и игривых блудящих огоньков.

О происхождении эльфов рассказывается различно. В «Эдде» оно тесно связывается с историей всего мироздания и различаются два главных разряда эльфов: альфы — белые, светлые, добрые эльфы, и дверги — мрачные и угрюмые, хитрые карлики. Любопытно проследить в «Эдде» весь рассказ о сотворении мира и всего, что в нем существует.

«Вначале ничего не было, кроме Гинунгагапа — зияющей пропасти. На севере от нее лежал Нифльгейм (страна тумана), в середине которого бил ключ Хвергельмир (кипучий); из него текли во все стороны реки Эливагар (бурные потоки). На юге Гинунгагапа лежала огненная страна Муспель, где все пылало и горело страшным жаром.

Когда реки Эливагар уже значительно удалились от своего истока, так что ядовитая влага, заключавшаяся в струях их, стала застывать, они покрылись льдом; туман опускался на этот первый слой льда, обращался в иней и образовывал потом новый ледяной слой. Так к северу от Гинунгагапа накоплялось все более и более льда, и вечно царствовали там бури и непогоды.

Между тем южная сторона Гинунгагапа освещалась и согревалась перелетавшими из Муспеля искрами. Эти искры оживляли и самый лед; он стал подтаивать, и произошел из него великан Имир.