Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате

Ким ИрСен в свойственной ему манере много говорил о дружбе и братстве народов Кореи и Советского Союза («народы-братья по классу и близкие боевые соратники, длительное время сражавшиеся во имя общих идеалов и целей»). Не преминул Ким напомнить и о том, что северокорейское правительство «активно поддерживает позицию и меры КПСС и Советского Союза, предпринимаемые в интересах ослабления международной напряженности, устранения опасности новой мировой войны»47. Эта традиционно дежурная фраза о поддержке (северокорейцы, как правило, избегали выражать свое отношение к конкретным советским инициативам) затем «путешествовала» из одной речи и выступления во все другие без каких-либо изменений. В Пхеньяне было принято цитировать «вождя», не отступая ни на йоту от «буквы и духа» его выступлений.

## 47 Там же. С. 17.

Естественно, советская сторона выразила свою поддержку северокорейским предложениям о заключении между КНДР и США взаменсоглашения о перемирии мирного договора, подписании декларации о ненападении между Севером и Югом Кореи, взаимном (КНДР и РК) сокращении вооруженных сил, превращении Корейского полуострова в безъядерную, мирную зону. В общем СССР поддержал весь набор северокорейских инициатив, многие из которых по сути своей носили пропагандистский характер и не воспринимались серьезно ни США, ни Южной Кореей.

В ходе визита «вождя» состоялись отдельные встречи председателей правительств (Н. А. Тихонов — Кан Сен Сан), министров иностранных дел (А. А. Громыко — Ким Ен Нам), министров обороны (Д. Ф. Устинов — О Дин У).

К. У. Черненко в отличие от Ким Ир Сена напомнил о значимости Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи 1961 года, подчеркнув его роль как «надежного фундамента развития двусторонних отношений, важного фактора мира и безопасности на Дальнем Востоке».[47] «Вождю», конечно же, не понравился этот сюжет. В Северной Корее предпочитали тогда не упоминать о союзном договоре, так как Пхеньян упорно декларировал свою «самостоятельность», представлял себя перед «третьим миром» «последовательным сторонником» независимости всех стран и народов.

Советско-северокорейский саммит внешне производил впечатление «крупного шага СССР и КНДР к упрочению братской дружбы», расширению двустороннего сотрудничества.

Политбюро ЦК КПСС одобрило итоги переговоров с Ким Ир Сеном, подчеркнув, что этот визит «послужит дальнейшему расширению контактов между двумя партиями и народами, борьбе народов за обеспечение безопасности на Дальнем Востоке и во всем мире».[48] Была достигнута договоренность, что стороны продолжат обсуждение конкретных вопросов экономического и военного сотрудничества на отдельных переговорах. Ким Ир Сен, конечно же, обратился с очередными просьбами об оказании экономической и военной помощи. В этот период разрыв в экономическом соперничестве Севера и Юга нарастал. Пхеньян уже не мог ничего противопоставить Сеулу в области экономики, но продолжал наращивать свою военную мощь, поэтому остро нуждался в содействии со стороны СССР.

В Южной Корее визит расценили как очередной «крен» Ким Ир Сена в сторону Советского Союза. Официально Сеул проявил обеспокоенность тем, что Ким может получить новое советское вооружение и боевую технику, поэтому южные корейцы со своей стороны также сделали упор на модернизацию вооруженных сил, запросив у своего союзника США новые виды боевой техники.

Надо признать, что визит Ким Ир Сена в Москву после 23-летнего перерыва произвел впечатление как на близких, так и на дальних соседей Северной Кореи. Вообще «вождь», надо отдать ему должное, от природы был наделен дипломатическим даром. Он умел расположить к себе, его «восточная улыбка» «размягчала» даже негативно к нему настроенного собеседника. А что касается советских товарищей, то он знал, как «обворожить» К. У. Черненко или какого-либо другого советского старца.

Завершив визит в Москву, «вождь» отбыл в Восточную Европу, попутешествовал по европейским соцстранам, снова прибыл в СССР (Брест). Рассказывают, что, выйдя на вокзал в Бресте, Ким Ир Сен, приняв традиционную позу (обе руки в бока), с улыбкой на устах произнес: «Наконец-то я снова дома». Что это? Очередное краснобайство или «вождь» вспомнил свою молодость (пять лет провел капитан Советской Армии Ким Сон Чжу в селе Вятское под Хабаровском). Не будем гадать. Ясно одно — «вождь» знал, что старая советская партократия не собирается отвернуться от него, что он еще может рассчитывать на ее поддержку и не только политическую.