Северная Корея изнутри. Черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики

От социалистического государства обычно ожидается, что главной целью его существования и развития является построение «бесклассового общества». Но северокорейский социум гораздо ближе к традиционному корейскому устройству общества, чем к социалистическому идеалу. Вплоть до реформ года Кабо (1894 год), которые формально отменили сословное деление, Корея веками оставалась феодальной страной, с характерной для таких стран четкой системой наследственных сословий. Несмотря на то что японская колонизация Кореи и колониальный период (1910–1945), Корейская война (1950–1953) и земельные реформы Ким Ир Сена[173] уничтожили старый общественный порядок, Верховный Вождь посчитал необходимым встроить новую классовую систему, основанную на степени лояльности к его режиму.

Резолюция Политбюро Трудовой партии Кореи от 30 мая 1957 года вводила принцип разделения северокорейского общества на лояльные, нейтральные и враждебные слои (группы). Грубо говоря, лоялисты формировались из соратников Ким Ир Сена по партизанской борьбе и тех сил, которые заверили его в своей верности; интеллектуалов‑социалистов и революционеров; а также тех, кто сражался за КНДР во время Корейской войны. К враждебным слоям относились землевладельцы и капиталисты; те, кто имел родственников в Южной Корее или иные прочные связи с ней; религиозные группы (включая христиан и шаманистов); а также коллаборационисты, сотрудничавшие с японской колониальной администрацией. Те, кто не попадал ни в ту ни в другую категории, составляли нейтральную прослойку. Для точной идентификации социального статуса были проведены тщательные расследования деятельности каждого мужчины — КНДР весьма патерналистская страна, где сохранилось сильнейшее влияние феодального уклада, — на территории Северной Кореи в колониальный период и во время Корейской войны.

Так начала формироваться система социальной стратификации сонбун, сохранившаяся до нынешнего времени и во многом определяющая траекторию жизни для каждого гражданина КНДР. Наиболее распространенными и устоявшимися показателями соотношения этих слоев считаются следующие цифры: 28 % северокорейцев относятся к лоялистам, 45 % — к нейтральной прослойке, а 27 % — к враждебному слою. Уронить свой сонбун легче, чем поднять его; одна политическая ошибка может привести к тому, что вся семья будет понижена в классе. Поэтому оценки величины враждебного слоя могут быть занижены[174].

При том, что система сонбун глубоко интегрирована в структуру северокорейского общества и охватывает его целиком, это не обязательно означает, что люди сверяются с ней ежедневно. Власти не сообщают гражданам нечто вроде: «Господин Ким, вы определены как враждебная личность, поэтому никогда не получите приличной работы». Фактически многие вообще не знают своего статуса в системе сонбун. То, что к одним относятся лучше, чем к другим, только на основе их родословной, представляется даже вполне естественным в контексте корейской общественной традиции — корейский социум всегда жил именно так. Не то чтобы люди это одобряли, конечно.

Сонбун, однако, представляет собой формально организованную и довольно стройную систему. Ваш статус фиксируется в личном досье, которое ведет правительство, и, в случае если вы подадите запрос на повышение в должности, заявку на поступление в университет или, например, если вас арестуют, чиновник, принимающий соответствующее решение, первым делом сверится с вашим «сонбун-рейтингом» в этом досье. И хотя сегодня в Северной Корее продается практически все, что угодно (повышение статуса сонбун — редкое исключение), анализ социального рейтинга проводится исключительно тщательно, по всем уровням бюрократии: в нем задействуются начальники местных полицейских участков; чиновники, отвечающие за регистрацию по месту пребывания; заместители начальников отделов Министерства общественной безопасности. Чем выше на социальной лестнице находится проверяемый, тем большее участие в проверке принимает Департамент государственной безопасности. Количество людей, которых потребуется подкупить, чтобы серьезно поменять чей-либо сонбун, настолько велико, что делает эту затею невозможной.

Плохой сонбун может отразиться на жизни человека самым разнообразным образом. Один из перебежчиков рассказал, что его не взяли в национальную спортивную сборную из-за «неправильной» биографии. Тех, у кого слишком низкий сонбун, не берут в армию. Многие жаловались, что их обходят по службе в пользу менее квалифицированных, но более «социально благонадежных» претендентов. По аналогии человек с хорошим социальным «рейтингом», совершив преступление, может рассчитывать на снисхождение от судьи там, где правонарушитель с плохим сонбуном никогда его не дождется. В лучших школах учатся дети тех, у кого выше сонбун.