Я не стала тратить на него драгоценные секунды своего времени, удержалась от того, чтобы не напомнить ему о предательстве. Боль еще точила меня изнутри, но я дала клятву и постараюсь исправить содеянное Лавеном. Руки дрогнули, но я отогнала порыв вцепиться в горло сопернице, готовой так легко отдать Беккит то, что Алэр строил годами, что берегли веками все ир'шиони, и чего добилась я сама вместе с северянами. Собралась и с порога заговорила. Нет, не громко, но четко и твердо, так чтобы перебороть колдовство:
— Не сдавайтесь ей! Вспомните, ради чего Рейн отказал Беккитте в прошлый раз! И не ради споров и слабости вы собрались сегодня здесь! Подумайте, ради кого объединились все северяне: и вы, и мы! Почему мы с Рейном отринули разногласия и подписали соглашение о мире! Решите здесь и сейчас — ради кого стоит жить дальше и стоять насмерть за свободу севера! Только вместе северяне — сильны — в нынешний век нет ар-де-мейцев и нордуэлльцев, магов и демонов! Если вы сейчас сдадитесь, покоритесь и пойдете на поводу чужой воли и колдовства, то север падет, и Алэру, который страдает и выживает ради нас, некуда будет возвращаться! Каждого из северян отловят поодиночке и убьют! А кого оставят в живых — сделают рабами! Все, кого мы любим, будут несчастны и одиноки! — обратила пылающий взор на Лавена. — Как случилось с моим братом! — он пытался противостоять, но меня было не остановить, мой голос перекрывал говор Илны, и ее магия начала ослабевать. Я видела, что мои старания не напрасны, и продолжала. — Мы будем сражаться вместе, плечом к плечу, до последней капли крови! Мы должны объединиться, чтобы сохранить свою свободу! Мы докажем всей Мейлиэре, что существует сила, способная остановить Беккитту! И эта сила в единстве! — мне виделись картины нашей славной победы, они подхлестывали меня, заставляя говорить горячо. — Мы выстоим и изгоним захватчиков с севера! Потому что здесь наш общий дом! Родная земля, которую защищали наши предки, где нам знаком каждый камень, каждое дерево! Все твари Нордуэлла и Ар-де-Мея будут за нас в этой битве! Мы встретим врагов огнем и мечом, вселим страх в их сердца грозным рычанием, выгрызем победу клыками, вырвем когтями, заставим их кричать от боли! Они отступят, а мы будем гнать недругов прочь!
— Останови ее! — на предельно высокой ноте завизжала Илна, прекращая петь, и Лавен кинулся ко мне, но на него налетела, подобно коршуну, Жин.
Они сцепились и покатились по полу, но колдовство уже расползлось по воздуху, и мужчины все еще не могли преодолеть его. Я обязана была закончить:
— Отступая, воины Беккитты лишатся разума от ужаса, а легенды, сложенные бардами, войдут в века, как самые жуткие истории о великой победе северян над Кровавой королевой юга! И я клянусь, что приведу вас к успеху и буду с вами каждый страшный миг намечающейся бойни!
— И я клянусь, что останусь с тобой, что бы ни произошло дальше! — произнесла, вставая со скамьи, Рилина. Затем она повернулась и резко ударила клинком в грудь Илны. — Это тебе за все, что ты причинила моим сыновьям! — раздельно произнесла женщина, вытянула кинжал и вскинула руку, держащую его.
Сталь окрасилась бордовой тягучей кровью, Илна пошатнулась, схватилась за грудь, прикрывая рану, но не удержалась и упала на пол. Некоторое время царила тишина, я нахмурено рассматривала Илну.
— Ваши страдания закончены! — оповестила Рилина. — Дышите свободно!
Я не была уверена в ее словах, перерожденных убить не так просто. Нужна аравейская сталь и более точный и мощный удар. Мужчины медленно вскидывали головы, но оставались на местах и тяжело дышали. Толстяк вяло повизгивал, Тижина придавила его коленом и держала у горла клинок, угрожая убийством. Лавен был живым, поэтому боялся смерти. На крики в зал вбежал запыхавшийся эрт Лагор и замер, увидев меня, словно натолкнулся на невидимую стену.
— Хватай ее! — как обиженный щенок, заскулил Лавен, но эрт Лагор лишь улыбнулся и развел руками.