Северная Пальмира. Первые дни Санкт-Петербурга

В это время начали появляться новые имена — еще один хореограф, Калзеваро, которому предстояло учить танцу великого князя Петра в Ораниенбауме, известные танцоры Прие, Паради, Толата, Тордо, Колумба, Фабиани и многие другие. Среди многочисленных приезжих певцов в Петербурге осталось лишь несколько: Луини, синьора Дуранте из Рима, тенор из Флоренции Компас-си, Нунзиата Гарани из Флоренции. Остался и Джузеппе Миллико, один из самых известных кастратов всего XVIII столетия, чей голос Глюк считал величайшим голосом своей эпохи. Миллико был также весьма плодовитым композитором и позднее в Вене и Лондоне добился в этом качестве значительной известности. Когда он приехал в Россию, ему было немногим более двадцати лет.

Но вот эпоха Елизаветы завершилась. Петербург еще какое-то время полон музыки, мы еще можем услышать несколько последних нот, пролетевших над волнами Невы. Что это — пение Карестини, знаменитого кастрата, которого императрица пригласила за огромные деньги, или прелестной Мантованины? И что это за группа, исполняющая на струнных менуэт в Зимнем дворце ранним утром? Неужели там танцует великая прима-балерина Ниодини, показывая придворным дамам последние парижские па?

Три десятилетия прошло с того момента, когда на трон своего венценосного дяди взошла Анна Иоанновна, и сколь же сильно изменился Петербург! Елизавете Петровне не нужно было отправлять гонцов, которые приглашали бы художников к ее двору. Теперь уже не Россия шла в Европу, а сама Европа устремилась в Россию.

IX. ВЕЛИКИЙ РАСТРЕЛЛИ

Там в России не хватало хороших архитекторов, таких, которые появились позже. Императрица взяла на работу итальянца, графа Растрелли. Хоть ему и не хватало вкуса, он строил очень основательно, как до него не строили в России.

Воронцов. 1805 год

Ни у одного архитектора, за исключением Бернини в Риме, не было столь широких возможностей определять архитектурный облик города, как у Растрелли в Санкт-Петербурге. То, что в наши дни в городе преобладает стиль классицизм, а не барокко, — результат ранней кончины Елизаветы, поскольку именно с ней исчезло и влияние Растрелли. Во времена ее правления Растрелли, обязанный считаться лишь с ее одобрением, имел полную свободу рук. У него не было соперников — архитекторы, работавшие для двора, были его учениками и подражателями, они работали в его стиле, в той яркой технике, с помощью которой можно было, используя лишь кирпич, дерево и гипс, создавать произведения, поражавшие сочетанием роскоши и глубокой набожности — столь свойственных покровительнице архитектора.

Елизавета скончалась сравнительно молодой, еще до того, как два величественных дворца, которые воздвигал для нее Растрелли, были завершены; с ее смертью прекратилась и эпоха Растрелли. Но вклад его оказался просто колоссальным. За двадцать лет деятельности в Санкт-Петербурге в качестве главного архитектора Растрелли создал множество столь величественных сооружений, что даже нелюбовь преемников Елизаветы ко всему, связанному с ее правлением, и более чем полувековое господство классицизма и «имперского» стиля, к которым благоволили ее наследники, не уничтожили памяти о нем. И если в наши дни только Зимний дворец, в силу своей массивности, один противостоит окружающим его многочисленным зданиям в стиле классицизма, то стоит помнить, что энергия Растрелли не ограничивалась лишь столицей; она оставила множество следов по всей западной части России. Оценивая его деятельность, стоит, однако, помнить, что последующие монархи разрушили ряд его сооружений и что иногда Растрелли был вынужден делать перерывы в работе.

Влияние этих двух прискорбных факторов привело к тому, что, к примеру, исчез Летний дворец Елизаветы, который, как мы уже упоминали, был начат еще в правление Анны Леопольдовны в 1741 году. Отсутствие хорошего Летнего дворца в столице вызывало постоянные нарекания еще со смерти Петра Великого. Существовал лишь маленький домик Петра в глубине Летнего сада, который был, как писала миссис Рондо, «во всех отношениях убогим, кроме сада, довольно милого (а для этой страны просто прекрасного), с его густой тенью и водой». Однако растущий двор требовал чего-то более эффектного.