Северная река

Он взял мальчика на руки и отнёс его в ванную, располагавшуюся между спальней и гостиной. Подняв сиденье, он помог мальчику встать на керамический обод унитаза. Делани подумал: мне нужен ящик из-под сыра. Фанерный, невысокий, плоский и прочный. Я мог бы покрасить его красной краской. Или, может быть, жёлтой. Что мне ещё понадобится? Что может оказаться нужным малышу из того, чего я ему не могу дать? Когда мальчик закончил, Делани показал ему цепочку сливного бачка и то, как ею пользоваться, потом пустил в раковину горячую воду. Он умылся при помощи полотенца, затем горячее влажное полотенце взял мальчик и тоже умыл лицо. Делани его вытер, взял на руки и отнёс обратно в кровать. Он накрыл малыша простынёй и одеялом, и мальчик уткнулся лицом в подушку. Какое-то время он лежал неподвижно. А потом заревел.

«Mam'a, Mam'a, d'onde est'a?[4]» – бормотал он.

Делани подошёл к мальчику и присел возле него. Он почти физически ощущал нужду и растерянность малыша, а может быть, и его страх. Он похлопал мальчика по спине, нежно и размеренно, словно это билось сердце, и тихо заговорил. Всё хорошо, малыш. Здесь ты в безопасности. Ты будешь есть. Ты будешь спать. Твоя мама вернётся. Но, как только рыдания прекратились, Делани почувствовал, как в нагревающемся воздухе повисают безмолвные вопросы: где я, кто этот человек и где моя мама? Он положил руку на спину мальчика, успокаивая его точно так же, как он успокаивал очень многих людей – раненых, больных, смятенных и преисполненных страха. На кроватях по всей округе. В конце концов ребёнок заснул.

Делани посмотрел на часы: два тридцать семь пополудни. Заканчивалось очень длинное утро. Он встал настолько тихо, насколько мог, и подбросил углей в камин. А дальше? Что дальше? Письмо. Я должен прочесть письмо Грейс. Он поборол мерцающий ужас, переключившись на непосредственные нужды малыша. Я могу сделать ему постель на полу из одеял и подушек, на одну ночь. Или уложить его в одной из двух спален наверху. Но что будет, если он проснётся во мраке ночи? Я не могу позволить ему бродить по лестнице в темноте. О боже…

Теперь его пожирала уже собственная усталость. Раздеваясь и облачаясь в пижаму, он задумался об Эдди Корсо. О том, кто стрелял в него и почему. О том, выживет ли он. Как обычно, вопросы были без ответов. Ему нужно подождать. Медсёстры взяли Эдди в свои утешительные руки. Теперь пора заняться другими делами. Или одним большим. Ему предстояло прочесть это чёртово письмо.

Глава 2

Новогодняя ночь.

Дорогой Папа!

Я очень сожалею, что так с тобой поступила. Мне от этого не легче, поскольку я люблю этого малыша. Однако я осознала, что прямо сейчас не смогу быть ему матерью. У меня в голове каша, и это продолжается уже долго, и ты должен это понимать лучше, чем кто-либо другой. Я определённо съехала с катушек. Чувствую, что способна навредить и себе, и мальчику. Тебе же не нужно, чтобы случилось такое!

Помню, как ты в первый раз повёл меня в музей Фрика, мне было одиннадцать лет, и я впервые увидела Вермеера. Это был образ внутреннего совершенства на земле, и это заставило меня искать столь же совершенной жизни и для себя. Из-за этого же я захотела стать художником, чтобы безопасно жить в студии, создавая свой собственный мир. Похоже, что всё это мне не удалось. Когда ты в прошлом году написал мне о смерти мамы, если это на самом деле так, я не ответила, поскольку была убеждена, что весь мир вокруг – сплошное дерьмо. Лишь мой сын смог заставить меня поверить в то, что нужно продолжать.