Северная Русь: история сурового края XIII-XVII вв.

Печатным в собрании Вассиановой Строкиной пустыни в 1581 г. являлось только напрестольное Евангелие, данное вкладом каргопольцем Шихоном, состоятельным купцом, переведённым в Москву. В монастыре была распространена практика дарений (вкладов, «положений») книг игуменами и старцами. Посадские люди и духовенство Каргополя также участвовали своими вкладами в процессе формирования монастырской библиотеки. После 1581 г. произошло увеличение общего количества книг – от 54 к 70, среди которых теперь преобладали печатные – 43 экз., хотя и доля рукописных (24) оставалась всё же заметной. Судя по единственному упоминанию харатейной книги в описи 1678 г., это был пергаменный Молитвенник, отмеченный ещё в 1581 г., значит, пергамен как материал для письма в XVII в. уже не использовался. Таким образом, и немногочисленные пергаменные, и бумажные, и старопечатные книги (дониконовских изданий и «новых выходов») образовывали в конкретной монастырской библиотеке единое культурное пространство.

Книжное собрание Вассиановой Строкиной пустыни по описям 1581 и 1678 гг.

Источник: Срезневский В. И. Отчет Отделению русского языка и словесности имп. Академии наук о поездке в Олонецкую, Вологодскую и Пермскую губернии (июнь 1902 г.). СПб., 1904. С.17–18; Иванов В. И. Каргопольский Спасо-Преображенский монастырь (Вассианова Строкина пустынь) в XVI–XVII веках. Приложение // XVII век в истории и культуре Русского Севера. Материалы XII Каргопольской науч. конф. Каргополь, 2012. С. 120–124.

В Преображенской церкви Плёсовской волости сольвычегодскими писцами в 1585/86 г. было зафиксировано книжное собрание Спасо-Сойгинского монастыря, включавшее 26 книг, по способу изготовления только рукописных и по содержанию богослужебных, за единственным исключением четьей Повести о царевиче Иоасафе. Те же писцы отметили в деревянных церквах в с. Никольском (Вологодской архиерейской кафедры) Вилегодской волости 22 книги, из которых печатным было только «Евангелие-тетр, в десть». Аналогичная картина наблюдается и в монастырях Северо-Запада России. Например, в новгородском Троице-Клопском монастыре Шелонской пятины по описанию 1581/82 г. среди 42 книг печатной не было ни одной. Незначительное количество печатной литературы в церковно-монастырских собраниях и обиходе в конце XVI в. объясняется начальным этапом развития книгопечатания в Московской Руси, о чём выше уже говорилось. Обращение к писцовой документации 1620–1630-х гг. показывает постепенный рост печатных книг в церквах, хотя полного вытеснения рукописной книги даже в конце XVII в. не произошло. По ориентировочным подсчётам Г. В. Судакова, сделанным на основании описей белозерских и вологодских монастырей, в XVII в. доля рукописных книг составляла в них 36–48 %, а в некоторых (Ферапонтов белозерский, Корнильево-Комельский вологодский) доходила до 67–73 %.

В описании имущества Спасо-Преображенской церкви Кижского погоста 1628–1631 гг. соотношение рукописных и печатных книг было равным: сначала значилось пять печатных книг (три московской печати – Евангелие напрестольное, цветная и постная Триоди и две литовской – Апостол и Евангелие толковое), затем столько же «письмяных» – Соборник, Устав, Охтай, Псалтырь и Часовник. Все приведённые наименования аналогичны тем, что встретились нам при описании книжных собраний сольвычегодских и вологодских церквей в 1590-х гг. Для 1592 г. имеется раннее свидетельство о контроле посадской общины над книжным собранием храма. Устюжские земские судьи, старосты, целовальники передали Михайло-Архангельскому монастырю Воскресенскую церковь со всем имуществом, включая её собрание из 32 книг. В 1620-х гг. появляется новая разновидность учётной документации – отдельные описи сельских церквей. Вологодским краеведом Н. И. Суворовым была опубликована опись имущества Спасо-Преображенской церкви в вотчинном селе Спасо-Прилуцкого монастыря Глубоком за 1628 г. В храме имелось 10 книг, некоторые в кожаном переплёте «з жуки», а иные ветхие харатейные.