Северная сага. Белый Кречет

Эта торжественная сцена сыграла нам на руку. Сразу трое парней из приглашенных гостей, родичей невесты и женихов, попросились ко мне в отряд. Всех их я запомнил по соревнованиям – не последние места заняли и были крепкими середнячками. Все молодые, лет по пятнадцать-шестнадцать. Одного звали Возгарь, но все именовали его по прозвищу – Окунь, за то, что у него были большие глаза навыкате. Второй откликался на Горыню, на гору и был похож, такой здоровенный, хоть и молод еще был. Третий отрок по имени Тихомир был спокойным и рассудительным, но совсем не тормозом, а очень даже сообразительным парнем.

Я взглянул на Аудульфа, ища поддержки, и тот кивнул мне.

– Бери, толковые дренги! – норег опять улыбался во весь рот. – А я их поднатаскаю.

Пришлось поговорить с их отцами, старшими в родах, чтобы получить их согласие. Все видели, чего мы стоим, как воины, и слышали рассказ Бермяты о нашей схватке с викингами, поэтому возражений не последовало. Мал сбегал в кладовую за клинками из моей доли, и я торжественно вручил их своим новым отрокам, приняв взамен клятву верности.

Вот так неожиданно для себя я стал хевдингом с небольшим, но крепким отрядом из семи бойцов.

Бермята на радостях выкатил еще три бочонка пива и предложил это дело отметить, что мы все и сделали с большим энтузиазмом.

Глава 9

Спустя несколько дней гости начали постепенно разъезжаться по домам.

Мы же стали собираться в дорогу. Решили, что пойдем вместе со Стояном, тот на своем струге, а мы на ладье. Вместе веселее и безопаснее. Стоян жил на своем подворье в пригороде Полоцка, так что нам было по пути.

Я экипировал всех своих новоприобретенных отроков из трофейных запасов, хватило с избытком. И кольчуги, и шлемы, и щиты, и копья с топорами, и луки со стрелами – все, что полагается настоящим воинам.

Аудульф сразу же взялся за тренировки молодежи, занялся боевым слаживанием. Я тоже не отставал, учил всех ножевому бою и боевым искусствам без оружия. Драться здесь, в принципе, все воины умели, но по-простому, в основном на кулачках, без применения ног и различных приемов. А я решил, что самбо и каратэ тоже не повредят.

Рабов решили с собой не брать, сами можем и кашеварить, и ладью разгрузить – нас теперь достаточно. Айникки хоть и просилась пойти со мной, но я отказал ей. Во-первых, нечего женщине на корабле делать, во-вторых идем ненадолго, ну а в-третьих, зачем «в Тулу со своим самоваром» ехать. А девчонка-то, похоже, в меня влюбилась… Ну, я и не против, она мне тоже очень нравится.

Посоветовавшись с Бермятой и Аудульфом, я объявил девчонку свободной. Рано или поздно у меня обязательно появится недвижимость, неважно, здесь или в каком-то другом месте, и для управления этой недвижимостью нужна будет хозяйка. Это должна быть обязательно свободная женщина, иначе холопы слушаться ее не станут.

А пока нас не будет, я поручил Айникки следить за строительством дома для нашего отряда. Договорился с Бермятой, что он нам под него участок выделит. А строительная артель, как закончит с избами для молодоженов, сразу и за наш дружинный дом примется. Вот Аня, как я стал называть Айникки, и приглядит, заодно и хозяйство наладит. Кречета я оставил ей на попечение. Кроме меня и Айникки, птица больше никого не слушалась и к себе не подпускала.

Отчалили рано утром. Впереди шел струг Стояна, как более тихоходный, а мы шли чуть позади. На весла посадили всю молодежь – сыновей Бермяты и моих отроков, а сами менялись, поочередно сидя на руме или управляя рулевым веслом.

Идти было легко – мы спускались вниз по течению. Ветра совсем не было, поэтому парус не ставили. Ладья оказалась очень ходкой и управляемой, несмотря на полную загрузку.

Река была достаточно широкой и полноводной, с множеством рукавов по обоим берегам, заливчиков и впадающих в нее ручьев. Изредка мы проплывали маленькие деревеньки и одинокие хутора, состоящие из пары домишек, но людей на берегу видно не было. Может прятались от нас, а может и просто делом были все заняты.

Настала моя очередь сесть за весло. Аудульф встал к кормилу и затянул на всю реку ритмичную песню на древнескандинавском языке. Грести стало веселее, и через некоторое время все начали подпевать, хоть почти и не понимали слов, все громче и громче.

И снова чувство опасности прорезалось внезапно в моем сознании. Я явственно представил, что из-за поворота реки сейчас нам покажется вражеский корабль. Почему вражеский? Не знаю, просто чувствую, что люди на этом корабле насторожены и настроены явно враждебно. Нет, не конкретно к нам, а вообще. Они сами ждут нападения и готовы к бою.