Северная сага. Белый Кречет

На следующий день мне захотелось полакомиться свежей рыбкой, и я, ради спортивного интереса, с помощью Беляя закинул с кормы нашей ладьи небольшой невод. Через несколько секунд веревки, за которые крепился невод, сильно натянулись. Я подумал, что мы зацепились за подводные коряги или зачерпнули гору водорослей. Каково же было мое удивление, когда мы еле-еле выдернули невод на борт. Он был полон отборной рыбы разных пород и видов – там были и щуки, и сазаны, и лещи, и крупные окуни и язи, и жерехи, и судаки, и даже несколько приличного размера осетров! Рыбалка закончилась фактически не начинаясь, килограмм пятьдесят за один раз мы вытащили.

Пока шли до вечерней стоянки, все по очереди занимались чисткой улова. Причалив, мы разожгли костры. Несколько человек с нашей ладьи и со струга Стояна отправились в лес собирать сухой валежник. Часть улова определили в котлы для приготовления знатной ухи, а самую отборную рыбу было решено зажарить на больших сковородках, предварительно обваляв в муке.

Через некоторое время по прилегающему к берегу густому еловому лесу распространился сногсшибательный запах жарившегося лакомства. В моем желудке громко заурчало, животы Аудульфа и Беляя дружно подхватили. Я достал из сапога ложку и вытащил из своей заплечной котомки котелок для ухи.

Неожиданно из леса раздался душераздирающий вопль. Орал явно кто-то из наших сборщиков валежника. После этого ужасного крика мы услышали оглушительный медвежий рев. Я схватил копье, лежавшее рядом и рванул в ту сторону, откуда раздавались жуткие звуки. За мной ломанулись и Аудульф с Беляем.

Еще несколько раз вскрикнув, все тише и тише, человек умолк. Медведь тоже перестал рычать. Я продирался сквозь ельник, матерясь про себя. Скорее всего, запах жареной рыбы привлек внимание дикого животного, а сборщик дров нарвался на него и уже наверняка задран зверем, судя по прекратившимся воплям.

Ельник резко закончился, и я вылетел на большую поляну, поросшую мхом. Мне открылась страшная картина. Посередине поляны огромный медведь жрал одного из работников Стояна. Зверь разорвал парня практически пополам и уже жевал ногу несчастной жертвы. Я заорал диким голосом, причем больше от страха, покрепче перехватил копье двумя руками и бросился на медведя.

Медведь поднял окровавленную пасть, громко рыкнул и встал во весь рост, готовясь встретить меня своими лапищами с огромными и острыми, как кривые ножи, когтями. Затормозив в паре метров от животного, я с размаху вонзил широкий наконечник копья в левую часть груди мохнатого чудовища. Как будто в дубовую доску ударил, даже руки отсушило! Медведь собирался совершить прыжок, чтобы накрыть меня своей тушей сверху, и получилось так, что он сам насадил себя на копье, упав на все четыре лапы. Из его спины показалось окровавленное железное жало моего оружия. Я каким-то чудом успел увернуться от его смертельных объятий, инстинктивно упав назад, на спину, и перекатившись в сторону. Тут же вскочив на ноги, я выдернул меч из ножен, с оттягом хлестанул медведя по загривку и снова откатился в сторону. Хозяин леса яростно зарычал. Тут уже подоспели Аудульф с Беляем и с разбега засадили свои копья в левый бок зверю. Медведь как будто споткнулся, его передние ноги подогнулись, и он рухнул мордой о землю, напоследок махнув лапой и вспахав мох. Несколько раз дернувшись и протяжно вздохнув, зверь замер. Кровавый ручеек побежал из его разинутой пасти.

Я медленно осел на землю, стараясь перевести дух. Ко мне подбежал норег и начал меня трясти и дергать, спрашивая, не ранен ли я. Я только махнул рукой, показывая, что цел. Сил что-либо говорить совсем не осталось.

– Матерый зверюга! – восхищенно крикнул Беляй. – Я таких еще не видал никогда!

– Это ты про Варди? – захохотал Аудульф. – Да, он зверюга еще тот! Насквозь бедного мишку проткнул и чуть голову ему не снес!

– Идите вы, шутники, в… куда подальше, – устало ответил я. – Посмотрите лучше, что там с парнем стало.

– С парнем всё, – будничным голосом сказал Аудульф через пару секунд. – В лесу надо быть всегда настороже, сам виноват. Пошел с одним ножом, вот и нарвался.

На поляну высыпали несколько наших во главе с Бермятой и Стояном.

– Стая волков порвала медведя! – с коротким нервным смешком произнес Бермята.

– Еще один юморист нашелся, – вздохнув, ответил я. – Задрал медведь твоего парня, Стоян. Мы не успели.

– Похороним его здесь, семье его помогу, чем смогу, – деловито и громко, чтобы услышали все, ответил Стоян. – А добычу разделать надо! И жир весь из туши вытопить, пригодится!

– Это уже без меня! – я поднялся на ноги. – Пускай вон молодежь тренируется.

Я побрел в сторону берега. Есть почему-то расхотелось.

Глава 10

Ухи все-таки похлебали. И жареной рыбки поели. Не пропадать же такому добру. Когда поели, Аудульф тяжко вздохнул и мечтательно произнес:

– Эх, сейчас бы лютефиска13 поесть…

Я подавил в себе рвотные позывы, шумно сглотнул слюну и ответил:

– Если ты сейчас еще про сюрстрёмминг14 вспомнишь, я тебя ударю веслом по голове!