Северная война

  Суда шли хорошо. Подгоняемый попутным ветром 'Каратель', за кормой которого держались 'Святослав' и 'Перкуно', находился в центре каравана рядом с кораблем храмовников 'Морской Волк'. Все почти точно так же, как три года назад, когда я впервые направлялся в Новгород. Только холодно и за мной не полсотни вольных варягов-ватажников, а несколько сотен отменных воинов, которые подчиняются только мне и никому более.

  Дружинники, которым не надо было работать веслами, отдыхали, а я сидел на одном из пустых румов и разговаривал с расположившимся напротив князем Василько. Как собеседник он меня устраивал, благо, человек умный и осторожный, за жизнь накопил немало связей, много где побывал и знает несколько языков. С ним интересно и хотя про своего предка Всеслава Брячиславича, к моему огромному сожалению, он говорить не желает, темы для разговоров у нас все же находятся. То военные хитрости степняков обсуждаем, то тактику ромеев, то военные битвы разбираем, а иногда, как сейчас, говорим о воинах, которые ожидают меня в Новгороде.

  - Княже, - поудобней пристроив спину на борт корабля, обратился я к Василько Святославичу, который зябко ежился и кутался в толстый шерстяной плащ, - а что ты думаешь об Иване Берладнике?

  - Так я ведь про него уже рассказывал, - ответил бывший полоцкий владетель.

  - Меня интересует, что он за человек, а про его заслуги и битвы, в коих он участвовал, я уже знаю.

  - Вот оно что... - протянул Рюрикович, после чего покосился на покрытую рябью водную гладь озера и продолжил: - Я видел его всего пару раз и сказать, что он за человек, мне трудно.

  - Но какое-то личное мнение ты о нем составил?

  - Да. Он сильный воин, но не сдержан. Знает военное дело и может придумать план по захвату города или разгрому вражеского отряда, а затем, следуя ему, добиться поставленной цели. Однако он плохой стратег. На два шага перед собой все видит, а на три уже не может. В общем, отличный вожак крупного отряда, но очень плохой правитель, который ценит жизни своих воинов и совершенно не жалеет смердов и рядовичей. Его ведь из Галича, почему выгнали? Не потому, что он был хуже князя Владимирко, а по той простой причине, что Иван Ростиславич считал горожан бессловесными скотами. Вот повел бы он себя немного иначе, поговорил бы с лучшими горожанами, купцами и боярами, да народу подвалы с вином открыл, и для него все могло бы сложиться иначе. Он мог бы удержать Галич, и увеличил бы свое владение, но Иван до этого не додумался и теперь превратился в самого обычного наемника. Пусть благородных кровей, однако, что это меняет? Ничего. Он согласен воевать за плату, а значит, как ни посмотри, все равно наемник.

  'Ясно, - подумал я. - Берладника придется держать под постоянным приглядом и на коротком поводке. Сотня дружинников у него есть, если письма не лгут, и этого количества воинов ему пока хватит. Ну, а потом посмотрим, к чему его приставить и как использовать'.

  - А про атаманов степных, что рассказать можешь? - продолжил я расспрашивать полочанина.

  - Степных вождей будет трое: Данко Белогуз, Твердята Болдырь и Юрко Сероштан. Все они выходцы из окрестностей Таматархи, по-нашему Тьмутаракани. Люди опытные, воевали за ромеев, а потом за Всеволода Ольговича, который не выплатил им обещанное серебро. Далее в Турове служили, а последние несколько годков в Малотине, на границе Переяславля со степью вместе с черными клобуками жили. Но переяславские князья не богатеи. Поэтому 'нашим' степнякам платят редко. Вот они и ищут, кому бы свои клинки продать. Если их нанимают, они служат честно, а коли обманывают, то обиду не прощают.

  - Это я уже понял. Больше ничего нового сказать не можешь?

  - Нет. Я степных вожаков давно не видел. Где они находятся и чем занимаются, в голове держал, мало ли, вдруг ко мне беда придет и помимо своей дружины сила понадобится, а что у них на душе, того не ведаю. Это надо с атаманами и их воинами лично встретиться, людям в глаза посмотреть, да в душу заглянуть, если навык такой имеется.

  Сказав это, Василько кинул на меня хитрый с прищуром взгляд. Видать, он был осведомлен о моем ведовском таланте, который год от года креп и показывал новые грани. Но никаких чудес я не демонстрировал, а на его осторожные расспросы не отвечал. Раз князь про Всеслава Брячиславича ничего не говорит, так и я свои умения на показ без нужды выставлять не стану, а то время нынче такое, что сегодня человек со стороны тебе союзник, а завтра он может оказаться врагом.