Северная война 1700-1721

Подготовка операций на море, которую проводил Петр I, обратила на себя внимание турецкого правительства. В конце апреля в городе Троицке к Апраксину прибыл турецкий курьер с письмом от визиря. Турецкий визирь уведомлял Апраксина в том, что ему известны приготовления России к войне против Турции, и просил разъяснить причины нарушения заключенного с Турцией мира. Для того чтобы внушить Турции, что заигрывания со Швецией опасны для нее, Петр дал возможность курьеру лично убедиться в том, что он действительно сделал большие приготовления и что если Турция нарушит нейтралитет по отношению к России, то русский флот будет направлен к Константинополю.

Увидев большие военные приготовления русского правительства, посланец визиря начал клясться «Кораном и пророком Магометом», что Турция и в мыслях не имеет начинать войну против России, и просил быстрее отпустить его в Константинополь, причем обещал, что сейчас же после его прибытия его правительство пришлет «подтвердительные мирные статьи».

30 апреля он был отпущен в Константинополь с «ответствием», что «царское величество с Портою свято и ненарушимо мир содержать будет, ежели султанское величество не начнет войны и не учинит помощи своим войском неприятелям его царского величества»[120].

Прибыв в Турцию, курьер визиря доложил своему правительству о том, что он видел. После этого визирь, стремившийся выяснить причины вооружения России, а также ее намерение совершить поход в Цареградское море, вызвал к себе русского посла П. А. Толстого. Во время переговоров с русским послом визирь уверял его в дружественных отношениях Турции к России и заявил о готовности султана, если это нужно, дать «наикрепчайшие указы в Крым и в Белгородскую Орду и Кубань и протчия подданные орды… дабы ни един за границу не был пропущен»[121].

К середине мая переговоры с Турцией об «утверждении мира» закончились благополучно, и уже 20 мая русское правительство получило копию с указа, посланного султаном «в Крым и на Кубань и в Белгородскую Орду, чтоб мир с его Царским Величеством свято и ненарушимо содержали и помощи королям Карлу Шведскому и Лещинскому и Гетману Мазепе не чинили и татар не точию (в) помощь, но и за границу отнюдь не выпущали под смертною казнию»[122].

Твердая политика Русского государства по отношению к Турции не замедлила дать свои результаты. Вмешательство Турции в войну против России было временно предотвращено. Происки Карла XII потерпели неудачу. Зато он надеялся получить помощь от Запорожской Сечи.

Переход гетмана Мазепы к шведам способствовал оживлению сепаратистских тенденций среди верхушки казачества Запорожской Сечи. Часть из них во главе с кошевым атаманом К. Гордиенко была непримиримым врагом Русского государства и стремилась перетянуть казаков Запорожской Сечи на сторону Карла и Мазепы. Гордиенко приглашал польских панов на Украину.

В апреле «на отъезжем карауле» войсками коронного (гетмана Синявского) были пойманы два курьера с письмами от кошевого К. Гордиенко к Станиславу Лещинскому и казакам, «обретающимся на Ингуле, Ингулце и Боте и на иных речках». В этих письмах кошевой призывал Лещинского на Украину, а казаков — «к нему вору в случение»[123].

Гордиенко не удалось повести за собой казачество. Основная часть казачества была враждебно настроена к шведским интервентам и к Мазепе. Казаки даже послали письмо Мазепе, в котором именовали себя царским войском, и подчеркивали, что будут бороться за освобождение Украины от вторжения иноплеменников, т. е. шведов.

Хотя основная масса казачества была против шведских интервентов и изменника Мазепы, положение в Запорожской Сечи было неустойчивым, так как последние всеми силами старались втянуть крымских татар и Турцию в борьбу с Россией.

Поэтому Петр I по отношению Запорожской Сечи вел осторожную политику. С одной стороны, он действовал увещаниями «ученить (их) добром по самой крайней возможности», с другой стороны, он принимал более действенные меры по отношению к тем, которые пытались выступить против Русского государства, «если оныя явно себя покажут противниками и добром сладить будет невозможно, то делать с оными, яко с изменниками».

Для этой цели он предложил Меншикову направить «полка два или больше, взяв из гарнизонов, послать в Каменный Затон с добрым командиром… и чтоб оные конечно при самом вскрытии воды плыли» (от Киева вниз по Днепру. — Б. Т.)[124]. Характерно отметить понимание Петром того обстоятельства, что сложные вопросы не всегда можно решать «топором с плеча», а что иногда для их разрешения нужно вести и осторожную политику.

При выделении командира отряда, отправляемого в Запорожскую Сечь, Петр I советовал Меншикову, «чтобы лутче иного командира над Шарфом, отправляемым в Каменный Затон, учинить из бригадиров (буде из пеших не выберетца, то хотя из конных) кто поумнее, ибо там не все шпагою, но и ртом действовать надлежит, а кого, то полагаюсь на Вас»[125].